я вечером буду съеденным,
или завтра на завтрак, запросто,
или в час воскресный обеденный
на десерт подадут как лакомство.
ты грызи меня, милая, челюстью,
не осталось во мне уже сладости.
мне в свободу давно уж не верится,
нет в свободе спасенья и радости.
ничего! никогда! не изменится:
лгу себе и как в детстве витаю
знаю, время - ветряная мельница
камень сердца жуёт жерновами
что висело непосильною ношею
и всегда мне казалось напрасным.
ты его то вилкой, то ложкой,
то ножом для разделки мяса.
ты насытилась, милая, нежная?
ляг, поспи. ты, верно, устала.
от меня того старого, прежнего
ни черта
почти
не осталось.
