По просёлочной дороге ехал верхом молодой крестьянин Петер Ларс.
Он направлялся в город купить себе новый костюм, чтобы вечером выглядеть молодцом: ведь сегодня он отправится свататься.
У него было отличное настроение: он был уверен, что не получит отказа — какой бы гордой и богатой ни была Лиза, она всё же удостоила его, самого бедного из своих ухажёров, пары тёплых взглядов.
И недаром же её сват пригласил их с отцом прийти в дом её родителей ровно в шесть часов и изложить своё намерение.
Путь Петера Ларса лежал полями, а потом через большой Дремучий лес.
Наконец он выехал на луг — и тут заметил, что кто-то шевелится в канаве.
Подъехав поближе, он увидел, что там копошится какая-то странная женщина.
Она подняла голову и уставилась на всадника.
Ни разу в жизни не видел Петер Ларс такой уродины!
Чёрные, как горошины перца, глаза были почти скрыты под свисающими на лицо космами.
Нос — как морковка, а губы — словно две подгорелые лепёшки.
— Не окажешь ли ты мне услугу? — обратилась она к путнику. — А я тебе заплачу за труды.
— Чего тебе надо? — спросил Петер Ларс.
Оказалось вот чего.
Бродила она по лесу и повредила ногу.
Хотела было отправиться в соседний лес за целебным средством, но сама и ступить не может: упала, да так вот и осталась лежать в канаве.
А в соседнем лесу, как раз там, где тропинка поднимается на пригорок, растут прямо у дороги семь сосен, и если собрать по кусочку смолы с каждой и приложить к больному месту — всё разом пройдёт.
Вот бы кто помог ей и принёс эту самую смолу!
А за хлопоты она, конечно, отблагодарит, как полагается.
Но уже пяти путникам дала она по золотому, чтобы те оказали ей услугу, да только они денежки в городе прокутили, а домой вернулись в объезд, так что она их больше не видела, хоть и лежит в этой канаве с раннего утра.
Женщина показала Петеру Ларсу блестящую золотую монетку — он получит её, если принесёт смолу.
Петер Ларс отпрянул.
— Откуда у тебя, такой уродины, столько золотых монет? — удивился он.
— Ах, как мне больно! — запричитала женщина и потерла больную ногу. — Как ужасно больно!
А по лесу бродит в тревоге моя мать и кличет меня.
Вот, слышишь?
— Нет, ничего я не слышу, — отвечал Петер Ларс.
Тогда женщина ухватилась за поводья, поднялась и приложила ладонь к его уху.
И он услыхал, как кто-то поёт в лесу:
Доченька-красавица!
Доченька-красавица!
Где ты, моё золотце?
Тут Петер Ларс рассмеялся: уж больно эти красивые слова не подходили для уродицы, стоявшей перед ним.
— Тоже мне золотце! — усмехнулся он.
Женщина разжала руки и плюхнулась обратно в канаву.
Но головы не опустила, и черные горошинки ее глаз по-прежнему пылали.
— Ты смеёшься, как и те другие, — прошипела она. — Как я тебя ненавижу!
И всё же ты получишь деньги — столько, сколько пожелаешь, — только принеси мне кусочки той смолы.
И она позвенела перед юношей целой пригоршней золотых монет.
Петер Ларс не сводил с неё глаз.
А потом вдруг ударил её по руке так, что монеты упали в канаву.
— Нет уж, спасибо! — воскликнул он. — Теперь-то я вижу, что ты колдунья, а с нечистой силой я дел иметь не желаю!
Он щёлкнул кнутом и поскакал дальше.
Купил себе в городе отличный пиджак и отправился в обратный путь.
Но, подъехав к пригорку, о котором говорила женщина, не удержался и осмотрелся вокруг, ища те самые сосны.
Они и впрямь стояли в ряд вдоль дороги и тихонько шумели.
И в тот же миг он услыхал вдали знакомую песню:
Доченька-красавица!
Доченька-красавица!
Где ты, моё золотце?
Петер Ларс посмотрел на стволы сосен, ища взглядом ту самую смолу.
Но не так-то легко оказалось её найти: дело-то было осенью, смеркалось рано, так что разглядеть ее было трудно.
Ну, нет, мне надо спешить, — подумал юноша, — а то, неровен час, опоздаю к Лизе, а это мне дорого обойдётся, ведь она такая гордая и обидчивая!» И он поскакал дальше.
Но, проехав немного, конь вдруг остановился и навострил уши, словно прислушиваясь.
И снова послышалась песня:
Доченька-красавица!
Доченька-красавица!
Где ты, моё золотце?
Ладно, я только быстренько соскребу смолу, а потом поскачу своей дорогой», — решил Петер Ларс и повернул назад.
Но через минуту пожалел об этом.
С ума я сошёл! — подумал он. — С чего мне заботиться о какой-то колдунье?
Какое мне до неё дело?»
И он снова повернул коня к дому.
Но вскоре тот вновь остановился, заслышав знакомую песню.
Доченька-красавица!
Доченька-красавица!
Где ты, моё золотце?
— Ну нет, это невыносимо! — сказал сам себе Петер Ларс. — Придётся всё же собрать проклятую смолу, а иначе не будет мне покоя, и песенка так и будет меня преследовать.
Он галопом поскакал назад к соснам, обыскал стволы и ветки и в конце концов нашёл маленькие комочки смолы на каждом из семи деревьев.
Тем временем совсем стемнело, так что он припустил во весь опор по просёлочной дороге.
Вот и то самое место, где ему повстречалась колдунья.
А вот и она — так и сидит в канаве.
— Держи, гадкая ведьма! — крикнул он и швырнул кусочки смолы женщине на колени. — Да больше не попадайся мне на глаза!
Как бы не потерять мне из-за тебя ту, кто дороже всех моему сердцу.
И с этими словами Петер Ларс поскакал прочь, не слушая её благодарностей.
Он был зол и раздосадован, так как чувствовал, что опаздывает.
Что скажет отец Лизы?
Он и так не больно-то рад такому бедному жениху.
А сама Лиза?
Непросто будет снова расположить её к себе.
Вдруг Петер Ларс услышал стук копыт, и из-за поворота выехал ему навстречу всадник.
Это оказался его собственный брат.
Он был очень взволнован, а лошадь его была вся в пене.
— Ты не успеешь!
Не успеешь! — крикнул он встречному, а потом развернулся, и они поскакали рядом.
Брат
рассказал, как он сам, их старый отец и сват стояли у ворот родителей Лизы и ждали Петера Ларса.
Но тут объявился Юнас, богач мельник, который заправлял половиной деревни.
Он тоже решил посвататься к красавице Лизе.
Услыхав, что Петера Ларса ждут к шести часам, он не повернул обратно.
А вдруг Петеру откажут, — заявил он, — тогда-то придет мой черёд».
И вот он сидит там и ждёт.
А все остальные пошли встречать Петера Ларса, чтобы поторопить его.
Да видно, теперь уже всё напрасно: осталось лишь четверть часа, а проскакать надо не меньше мили.
— Прощай! — крикнул Петер Ларс, пришпорил коня и поскакал быстрее ветра.
Он понимал, что опоздает, но всё равно мчался вперёд.
В довершении всех бед стало совсем темно, и юноша едва различал дорогу в густом лесу.
Ветки изорвали в клочья его новый пиджак и расцарапали в кровь лоб, но ему было некогда уворачиваться от них.
Он думал лишь о красавице Лизе: что, если она, чтобы проучить его за опоздание, ответит согласием мельнику?
И зачем только он связался с этой колдуньей!
Меж тем конь его совсем выбился из сил.
Он начал спотыкаться, да так сильно, что Петер Ларс испугался, как бы он совсем не упал.
Конь брел всё медленнее и медленнее, и уже никакие понукания не помогали.
Вдруг Петер Ларс почувствовал, что поводья натянулись у него в руках.
Конь вскинул голову и опять легко заскакал по земле, словно у него откуда-то свежие силы появились.
Они неслись теперь с такой скоростью, что плащ Петера Ларса развевался на ветру у него за спиной.
Всадник поспешно оглянулся.
Ему показалось, что кто-то сидит за ним на спине у коня.
Но разглядеть он никого не смог, лишь какой-то серый узелок болтался сзади на лошадином крупе.
Так скакали они всё дальше и дальше.
И вот диво — Петер Ларс заметил, что поводья натягивались, словно сами по себе.
Конь мчался, не разбирая дороги, напрямик сквозь кусты, с лёгкостью перепрыгивая через огромные кривые корни.
Он перескакивал через пригорки и обрывы, и всякий раз, когда Петер Ларс оглядывался, ему чудилось, будто кто-то сидит у него за спиной.
Они выехали на равнину.
Конь летел как птица, почти не касаясь копытами земли, а плащ юноши развевался у него за спиной, словно парус.
На первом перекрестке Петер Ларс повстречал свата, тот бежал ему навстречу, чтобы поторопить его.
— Ты не успеешь,
Петер Ларс! — крикнул он. — У тебя осталось всего пять минут!
— Посмотрим! — ответил юноша и пронёсся мимо.
Вскоре он повстречал старика отца, но тот лишь печально покачал головой.
— Ты не успеешь,
Петер Ларс, — сказал он, — осталась одна минута!
— Посмотрим! — крикнул в ответ Петер Ларс и пролетел мимо с такой скоростью, что старик не успел разглядеть, куда он поскакал.
А на дворе богатого крестьянина уже столпились люди: все они ждали Петера Ларса.
Красавица Лиза замерла у окна и прислушивалась, не раздастся ли стук копыт, меж тем как её отец и мельник довольно потирали руки.
— Ну, — сказал отец и посмотрел на часы на стене, — осталось всего полминуты.
Если бы он успевал к сроку, мы бы уже слышали стук копыт на мосту.
Лиза, ты можешь выйти за мельника.
Зачем тебе жених, который заставляет себя ждать?
— Я подожду, пока часы пробьют шесть, — упрямо ответила Лиза.
Сердце её страшно билось от волнения, но она была такой гордой, что скорее бы сделала саму себя несчастной на всю жизнь, чем согласилась бы подождать лишнюю секунду.
И всё же ей очень не хотелось терять Петера Ларса.
И вот часы начали бить.
— Поздно! — крикнул мельник.
Но в этот самый миг послышался стук копыт на мосту.
Красавица Лиза зарделась от радости.
— Слышите, он едет! — воскликнула она.
— Всё равно опоздает, — возразил отец.
И вот когда часы должны были пробить в шестой раз, дверь распахнулась и на пороге появился Петер Ларс — весь в поту и в пыли, с растрёпанными волосами, новый пиджак его был изорван в клочья.
Но всё же держался он браво.
Лиза бросилась к нему и решительно вложила свою ладонь в его, и он понял, что она согласна стать его женой.
Мельник и крестьянин лишь рты разинули от удивления.
Они никак не могли понять, как же Петеру Ларсу удалось успеть вовремя.
Да и кто бы догадался!
С тех пор Петер Ларс не раз удивлял людей своей расторопностью.
Отныне, как бы поздно ни отправлялся он в путь по делам — неважно, верхом или в повозке, — всякий раз прибывал он на место к оговорённому часу.
При этом никогда не спешил и всегда сохранял спокойствие и уверенность.
Ещё бы!
Ведь всякий раз он чувствовал, что кто-то сидит у него за спиной и правит лошадьми: следит, чтобы поездка прошла как полагается.
Но самого помощника Петер Ларс так ни разу и не увидел, хотя часто замечал, обернувшись, серый сверток на лошадином крупе или на краю повозки.
Впрочем, он-то догадывался, кто сидит за ним!
Пусть он не взял платы за ту услугу, которую оказал колдунье из канавы, но она всё равно честно с ним расплатилась — добром за добро.
