Почему же, Господи, почему?
Ты не слышишь меня ни в моем дому,
ни в дороге, где синь, да степная пыль,
да об ноги трется котом ковыль,
ни в стеклянном городе, ни в селе,
ни при свете, ни в серой колючей мгле?
Я искала, Господи, тут и там,
заглянула по всем четырем углам,
я бродила по свалкам и пустырям,
между гор и глубоких забытых ям,
на распутьях вокзалов и площадей,
в толпах разноязыких цветных людей.
Я искала, взбираясь на самый верх,
подавая блаженным дурной пример.
Так куда же Ты, Господи, вдруг исчез?
Я искала, в дремучий врубаясь лес,
и по пояс, как в реку, входя в траву.
Может, скажешь, Господи, я не там зову?
Ты же знаешь, Господи, некрещенным, нам,
до сих пор опасно входить в твой храм.
Я ходила в деревню, где тишь да гладь.
Вот, казалось бы, божия благодать.
Только сколько, Господи, там тоски,
в избах мухи и прочие пауки.
Там столбов сутулые буквы Л,
облаков раскрошенный белый мел.
И на грядках возится местный поп,
магазин по-советски зовут сельпо.
Под заборами высится в рост бурьян,
дядя Петя, механик, безбожно пьян
третьи сутки, а, может, и тридцать дней,
отрезвление жизни самой больней.
Я в людской муравейник держала путь.
Только же где же там искра, идея, суть?
Знаешь, Господи, чуден подлунный мир,
в нем роса - магический эликсир,
крики чаек заклятием у воды,
свежесть мяты, и запахи резеды.
Даже лужа грозы отражает свет.
Только знаешь, Господи, - тебя нет...
