Играли полонез, и день ветшал,
Горели весело дрова в камине,
На спинке кресла вязаная шаль
Казалась кожей старенькой графини,
Оставленная ею впопыхах,
Едва она лишилась злостных чар.
Гусары хвастали наперебой
Былою удалью и безрассудством,
Смотрел на дам корнет безусый,
Вино, шампанское текли рекой,
Всех тешил суетливый непокой,
Кичились в свете жемчугами бусы,
Шуршали платья. Мраморный изгиб
Пропорций женских, вписанных в колонны,
Закат одушевлял сквозь дверь балкона.
Поручик, мучимый припадками любви,
Хлестал вино. С картины лик мадонны
Взирал на непристойный внешний вид
Сего субъекта. Надо ж, был сражён!
Пустым – любовью. Не клинком на поле,
Изящным поворотом юбки… И доколе?
Тем он сердит и лезет на рожон,
Дуэлью бредит,(вдруг его убьют)…
И он своим стремлением доволен.
Об адюльтере* помышляют на досуге,
Забыв на время о семье и брачных узах,
(задержат взор на обтяжных рейтузах,
Точнее, на желанном бугорке), подруги,
Три милых дамы – им не избежать конфуза,
Иль кулака свирепого супруга.
В ночи притих гостеприимный кров,
Приглушен свет, на стенах тень дремоты,
Полны гордыни, цвета терракоты
Вазоны, тискающие пригоршни цветов
И гренадеры с лицами котов,
Полуночною заняты охотой…
