Можно плакать и танцевать

Можно плакать и танцевать, можно пить и по-детски злиться,

Вглядываться в горизонт с обездвиженностью провидца,

Вынимать его профиль из памяти, временем не избитый...

Здесь без юга не обошлось - загорелый, точёный, сытый.

Ты же знала: у всех, "кому за", должен такой случиться -

Море плещет в его глазах, перемешанное с нефритом.

Говоришь себе: это сон. Но такого ещё не снилось -

В его комнате джаз и рок, цвет и звук в ней соединились,

Став наркотиком и свободой - не поранься, не обожгись.

Ты летишь. Бесконечно. Вниз.

Каждой порой и волоском, сбросив шкуру, омолодилась.

Как иначе, когда он рядом - тонкий, будто бы кипарис.

Ты даёшь вам не больше года, но надеешься на десяток,

Он ложится на грудь, как лис - не приручен, хитёр и мягок,

Весь пропитанный запахом струн. Он старается, несомненно,

Стать последней такой удачей, влезть под кожу, вонзиться в вену.

Мир сужается до его микеланджеловских лопаток,

Превращая тебя в немого и голодного аборигена.

И в каком-нибудь недозимье, через сотни ночей от этой,

Ты увидишь его с девчонкой: недурна, хорошо одета.

Что-то ёкнет в больной грудине, вдруг захочется табака,

Но заставишь себя уйти, лишь пошатываясь слегка,

И подумаешь: вот и всё, моя песенка уже спета.

Ну а ты отхватила, дура, самый лучший кусок пирога.