к ночи в затылке опять раскалённый прут:
«всё они тебе врут,
все они тебе нагло врут,
хвалят ли, холят ли, матерят ли —
это всё фокусы, магия ловких рук
игры в подножки, гляделки, стрелялки, прятки
а придёт беда, большая, с клыками до самого подбородка,
так глаза отведут, будут мямлить и блеять робко,
осмелеют: оторва — глазища, когти, татуировки,
чё пришла сюда ныть, оббивать пороги?»
у меня в рюкзаке духи, обезбол, кастет
я-то помню, чего висел он на том кресте
из кошмара под локоточки выводят тех
кто глядит на них сухо,
c улыбочкой недотроги
а не ты, исполосована до пупка
а не ты, раздуваешь ноздри как буйный бык
а не ты,
кавардак в груди,
на ребре строка,
и неделя счастья выдрана у судьбы
никаких тебе плеч, подставленных под рыданья
никаких тропинок — сама руби бурелом колючий
улыбайся, говоря им бесстрастное
«до свиданья»
улыбайся, пока они рядом
на всякий
случай.:
«всё они тебе врут,
все они тебе нагло врут,
хвалят ли, холят ли, матерят ли —
это всё фокусы, магия ловких рук
игры в подножки, гляделки, стрелялки, прятки
а придёт беда, большая, с клыками до самого подбородка,
так глаза отведут, будут мямлить и блеять робко,
осмелеют: оторва — глазища, когти, татуировки,
чё пришла сюда ныть, оббивать пороги?»
у меня в рюкзаке духи, обезбол, кастет
я-то помню, чего висел он на том кресте
из кошмара под локоточки выводят тех
кто глядит на них сухо,
c улыбочкой недотроги
а не ты, исполосована до пупка
а не ты, раздуваешь ноздри как буйный бык
а не ты,
кавардак в груди,
на ребре строка,
и неделя счастья выдрана у судьбы
никаких тебе плеч, подставленных под рыданья
никаких тропинок — сама руби бурелом колючий
улыбайся, говоря им бесстрастное
«до свиданья»
улыбайся, пока они рядом
на всякий
случай.
