Я живу на шестом этаже четырёхэтажного дома.
На последнем этаже всегда живут полубездомные.
(Полусъехавшие кукушкой, говорящие "Ку!",
Не курящие и чихающие от дымка табаку.)
Я всё время в гостях: у родителей, у знакомых.
Внутри тела - костяк, внутри кости - мозги котомок.
Как я смог порасти этой нежной светлой истомой?
Она даст прорасти мне сквозь дёрн и пожар торфяной бластомы?
(Кто мы? Куда мы? Где мы? Когда мы?)
Моя мама всегда говорит сквозь пелену многолетней усталости.
Моя поясница вечно болит то ли от молодости, то ли от старости.
(Какие красивые числа: 3, 7, 12,
Я 108 раз кланяюсь тем, кто привык стараться.)
Кто старательно пляшет в ответ, тот влюблён посмертно
В то, что сказано было вчера и уже не верно.
Кто отчаянно пляшет для, не стремясь понравиться,
Тот пожизненно орошён похвалой пожарища.
Может, если смогу остаться среди валежника,
Бурелома, огня, листвы в сердце Нежности,
Окажусь снова дома я? Вместе с нею ли?
Этой мысли заботой лелеемы.
Перепад перепаду рознь. А волна волне?
Сколько нас? Говорили:"Гроздь". Стало грустно мне.
(Это что-то такое мнимое, русское.
Переливами размерцалась словесность вкусная.)
- Сколько лун? - говорили:"Тополь спроси".
- Как спрошу? Он разодран грозой и потоп в грязи.
- Сколько солнц? - говорили:"Спроси рассвет".
Но обычно, когда он рядом, меня ещё нет.
Долго можно писать, но зачем, если я в ответ
Получу только:"Зря ты всё это, дед".
Штука в том, что не прав тот, кто скажет так.
Но на то и пишу, ведь я сам дурак.
(Завелась пластинка, шуршит, пошла новый круг:
Кто дожил до конца неготовым - саечка за испуг.)
