Похороны

Умерла Татьяна Васильевна,

Наша маленькая, близорукая,

Обескровлена, обессилена

Восемнадцатилетнею мукою.

С ней прощаются нежно и просто,

Без молитвы и суеты,

Шаповалов из Княж-Погоста,

Яков Горовиц из Ухты.

Для чего копаться в истории,

Как возникли навет и поклеп?

Но когда опускался гроб

В государственном крематории, —

Побелевшая от обид,

Горем каторжным изнуренная,

Покоренная, примиренная,

Зарыдала тундра навзрыд.

Это раны раскрылись живые,

Это крови хлестала струя,

Это плакало сердце России —

Пятьдесят восьмая статья.

И пока нам, грешным, не терпится

Изменить иль обдумать судьбу,

Наша маленькая страстотерпица

Входит в пламя — уже в гробу.

Но к чему о скорби всеобщей

Говорить с усмешкою злой?

Но к чему говорить об усопшей,

Что святая стала золой?

Помянуть бы ее, как водится

От языческих лет славянства…

Но друзья постепенно расходятся,

Их Москвы поглощает пространство.

Лишь безмолвно стоят у моста,

Посреди городской духоты,

Шаповалов из Княж-Погоста,

Яков Горовиц из Ухты.

1958