Жанночка Гладченко-Толмачёва

Уже не плачет королева. Остыл очаг и ночь слепа.
В тюрьме из собственного тела застыла старая ветла.
Не скрипнет дверь. Не вздрогнет пламя свечи, что пред собой зажгла.
Она сама уже не знает, сошла с ума, иль не сошла.

Не люби меня властно –
Время все унесет.
Не люби меня страстно –
Это тоже пройдет.

Вы на окно смотрели отрешенно…
Застыли облака в своем полете.
Закрыв глаза, я поняла смущенно:
Все кончилось, на столь печальной ноте.

Прости нас, Господи, за все, что мы наделали.
За все, чего не сделали, прости…
Быть может, мы надежды чьи-то предали,
Мимо руки протянутой прошли…

Кто обо всем забыл.
А я обо всем помню.
Чей-то корабль приплыл,
А мой - все колышут волны.

Твои лабиринты давно разгаданы.
От цели до выхода – два шага.
Устали Тесеи бродить с Ариаднами,
Оборванной нитью упали слова.

Ночь одета не по погоде.
Звезды дышат в ладонях Вселенной.
Опадают в бездонные воды,
Словно листья с волшебных деревьев.

С древних времен, по преданию, живет за далекой горою
Старая черная магия – та, что зовется Любовью.
И, по старинным поверьям, ведьмы, стараясь искусно,
Варят волшебное зелье, что называется чувством.

Ветер спал в небе на сахарных тучах,
А календарь перелистывал год.
Шел человек, по судьбе невезучий
– Просто вперед.

Две черных машины встречались в ночи.
В их фарах, как в сердце, горели огни.
Один был жены, что мужчина любил,
Второй был красотки, с кем ночь проводил.

На койке больничной лежал обреченно
Парнишка - лет 20, с тяжёлой душой.
Ему его горе казалось бездонным,
А жизнь оказалась короткой такой.

Снятся ночами старушке годы ее молодые,
Ровно лежат на подушке косы ее седые.
Губы в улыбке сжимая, спит, забываясь в ночи.
Спит, о судьбе вспоминая, о первой своей любви…