Павел Великжанин

Америка – офисный стул:
Все можно настроить, как нужно,
Нажал на рычаг, повернул…
Удобно, нет спору

Мы уходили из Афгана на броне,
На раскалившемся облупленном металле,
И траки гусениц, подобно бороне,
В земле бесплодной след глубокий оставляли…

1
Этот дождик так мал,
Он почти что и не был
Он не шел, а хромал,

Идем, молчим, и вспоминаем
Душой усталой жар сердечный
Мы жили сумасшедшим маем,
А сумасшествие – не вечно

Болдино
Холерные кордоны
Обложили эту деревушку
Окружили погребальным звоном

Генерал с лицом темнее гранита –
То ль от дыма, то ль от вечной печали –
Замер, молча, с головой непокрытой,
Устремляя взгляд в заволжские дали

Живя семьей, не бить посуду –
Не ум тут нужен, а умище,
Чтоб вслух сказать жене: «Ты чудо
»

Говорят, остается на фото частичка души…
Хорошо, если б так: видел прадеда я лишь на фото
Его запах сирени в победных объятьях душил –
Одного, кто остался живым из их маршевой роты

Рев мотора заглушил все остальное,
И к водительскому креслу на три дня –
На три дня в пыли, под ливнем и под зноем –
Я пристегнут пуповиною ремня

Не ржавеет стволов вороненая сталь,
Но лежит без движенья и звука;
Полевые бинокли забыли про даль
И на стены глядят близоруко;

Высоко возносилась гора,
Рядом с ней простиралась долина,
И сказала гора ей: «Сестра
Что же ты прозябаешь доныне

Небо выдохнуло тяжко,
Посмотрело вниз с досадой
И мою пятиэтажку
Обнесло живой оградой