Последние

От дорог ведущих в никуда
Дует ветер нерассказанных историй
И свистят о том под ветром провода
Шелестит камыш и птица стонет
Дует ветер нерассказанных историй
И свистят о том под ветром провода
Шелестит камыш и птица стонет


Луч звезды моей в небе белом
Пусть стяжает себе удачу
Между прочим и между делом
Завтра все может быть иначе
Пусть стяжает себе удачу
Между прочим и между делом
Завтра все может быть иначе


По ту сторону что
Что за тою стеной
Нет оттуда вестей, ожиданье мертво
Впереди никого, никого за спиной
Что за тою стеной
Нет оттуда вестей, ожиданье мертво
Впереди никого, никого за спиной


Где-то в гуще галактик далеких
Меж комет и космической пыли
Справедливость родится впервые
И задышит весна в ее легких
Меж комет и космической пыли
Справедливость родится впервые
И задышит весна в ее легких


От смеха надрывая животы
Наполненные кашей рвотной масс
В животной радости оскаленные рты
Бегут от грусти мыслей сторонясь
Наполненные кашей рвотной масс
В животной радости оскаленные рты
Бегут от грусти мыслей сторонясь


Лечу на лампочку в кромешной темноте
Навстречу ясности и гибели лечу
К своей несбывной и загадочной мечте —
Я неосуществимого хочу
Навстречу ясности и гибели лечу
К своей несбывной и загадочной мечте —
Я неосуществимого хочу


Над кладбищем летает воронье
И гомон птиц окрест кладбищенской тиши
Во славу жизни песнь хвалебную поет
И песни этой звук несокрушим
И гомон птиц окрест кладбищенской тиши
Во славу жизни песнь хвалебную поет
И песни этой звук несокрушим


Безмолвный призрак затаившийся в лесу
Травы неровный шелест и туман тревожный
И тишина что уготовила грозу
Тает под натиском шагов неосторожных.
Травы неровный шелест и туман тревожный
И тишина что уготовила грозу
Тает под натиском шагов неосторожных.


На голубой и обитаемой планете
Единственной быть может во вселенной
Необычайному вполне простой свидетель
Бессмысленному тоже несомненно.
Единственной быть может во вселенной
Необычайному вполне простой свидетель
Бессмысленному тоже несомненно.


Я тот самый солдат, что идет на Берлин
Через плечо автомат перевесив
Через кровавое, черное месиво
Мне пулеметы поют верлибр.
Через плечо автомат перевесив
Через кровавое, черное месиво
Мне пулеметы поют верлибр.


Одним лицом со мною мой двойник
Свою менять наружность не спешит он
Он говорить вполголоса привык
По злому откровенно и открыто.
Свою менять наружность не спешит он
Он говорить вполголоса привык
По злому откровенно и открыто.
