Сергей Наровчатов

Не будет ничего тошнее,
Живи еще хоть сотню лет,
Чем эта мокрая траншея,
Чем этот серенький рассвет

Аминь, рассыпьтесь, горести и грусть
Гляжу на женщин, кланяюсь знакомым,
От ветра щурюсь, в облака смотрюсь
И верю непридуманным законам

Много злата получив в дорогу,
Я бесценный разменял металл,
Мало дал я Дьяволу и Богу,
Слишком много Кесарю отдал

Вновь то бушует, то стелется
Наш разговор
В поле и в сердце метелица -
То-то простор

Я проходил, скрипя зубами, мимо
Сожженных сел, казненных городов,
По горестной, по русской, по родимой,
Завещанной от дедов и отцов

Сказками я с дочкой провожаю
Каждый день вечернюю зарю:
Коням в стойлах гривы заплетаю,
Перстни красным девушкам дарю

Трубка подпрыгивает, звеня,
И снова я повторяю:
— Придется вам обойтись без меня,
Завтра я умираю

«Мессершмитт» над составом пронесся бреющим
Стоим, смеемся:
— Мол, что нас
— Мол, что нам

Я домой притащил волчонка
Он испуганно в угол взглянул,
Где дружили баян и чечетка
С неушедшими в караул

Ночью, в жаркой землянке, усталые,
Мы с политруком Гончаровым,
У приемника сидя, принимаем Австралию,
Магией расстояния зачарованные

Нет, не своим
Но чутким, зорким взглядом,
Зорчайшим взглядом матери своей,
Вгляжусь в тот год

Мессершмитт» над составом пронесся бреющим
Стоим, смеемся:— Мол, что нас
— Мол, что нам
— Ложитесь