Павел Антокольский

Она скончалась в бедности
По
странной случайности гроб ее
повстречался с памятником

В духане, меж блюд и хохочущих морд,
На черной клеенке, на скатерти мокрой
Художник белилами, суриком, охрой
Наметил огромный, как жизнь, натюрморт

Пришли не мрамором, не
Живые ринулись на смотр
В монашеском обличьи Грозный1,
В отваге юношеской Петр2

Умолкнул голос человеческий,
Никем и не услышанный
Истлели все овечьи вычески
В траве, никем не скошенной

Белле Аxмадулиной1
Кому, как не тебе одной,
Кому, как не тебе единственной —
Такой далекой и родной,

Ни божеского роста,
Ни запредельной тьмы
Она актриса просто,
Наивна, как подросток,

Мне странно говорить о том,
Что не написан целый том,
Что заморожен целый дом,
Что я твоим судим судом

Не падай, надменное горе
Вставай, молодая тоска
Да здравствует вне категорий
Высокая роль чудака

Величанный в литургиях голосистыми попами,
С гайдуком, со звоном, с гиком мчится в страшный Петербург,
По мостам, столетьям, верстам мчится в прошлое, как в память,
И хмельной фельдъегерь трубит в крутень пустозвонных пург

Не жалей, не грусти, моя старость,
Что не слышит тебя моя юность
Ничего у тебя не осталось,
И ничто для тебя не вернулось

Я люблю тебя в дальнем вагоне,
В желтом комнатном нимбе огня
Словно танец и словно погоня,
Ты летишь по ночам сквозь меня

Ты сбежишь от его заклинающих глаз,
Ты отыщешь, куда тебе скрыться
Но постой
Если ты на других обожглась,