Павел Антокольский

Она скончалась в бедности
По
странной случайности гроб ее
повстречался с памятником

Умолкнул голос человеческий,
Никем и не услышанный
Истлели все овечьи вычески
В траве, никем не скошенной

Пришли не мрамором, не
Живые ринулись на смотр
В монашеском обличьи Грозный1,
В отваге юношеской Петр2

Белле Аxмадулиной1
Кому, как не тебе одной,
Кому, как не тебе единственной —
Такой далекой и родной,

Он сейчас не сорвиголова, не бретёр,
Как могло нам казаться по чьим-то запискам,
И в ответах не столь уже быстр и остер,
И не юн на таком расстоянии близком

Мне странно говорить о том,
Что не написан целый том,
Что заморожен целый дом,
Что я твоим судим судом

Не падай, надменное горе
Вставай, молодая тоска
Да здравствует вне категорий
Высокая роль чудака

Величанный в литургиях голосистыми попами,
С гайдуком, со звоном, с гиком мчится в страшный Петербург,
По мостам, столетьям, верстам мчится в прошлое, как в память,
И хмельной фельдъегерь трубит в крутень пустозвонных пург

Я люблю тебя в дальнем вагоне,
В желтом комнатном нимбе огня
Словно танец и словно погоня,
Ты летишь по ночам сквозь меня

Не жалей, не грусти, моя старость,
Что не слышит тебя моя юность
Ничего у тебя не осталось,
И ничто для тебя не вернулось

Ссылка
Слава
Любовь
И опять

В конце таинственного века
Среди развалин, в щелях скал
Державный разум человека
Свою жилплощадь отыскал

Ни божеского роста,
Ни запредельной тьмы
Она актриса просто,
Наивна, как подросток,

Ты сбежишь от его заклинающих глаз,
Ты отыщешь, куда тебе скрыться
Но постой
Если ты на других обожглась,

Ну что же
И пускай не доживу
Суть не во мне
Зато мой внук — дитя

Седая даль, морская гладь и ветер
Поющий, о несбыточном моля
В такое утро я внезапно встретил
Тебя, подруга ранняя моя