Николай Огарев

Суровый Дант не презирал сонета
Пушкин1
Италия
земного мира цвет,

Подъезжая под Livorno,
Видел я, как Апеннины
Цепью длинной и узорной
Растянулись вкруг равнины

Я люблю, мой Fashionable,
Ваши речи и ухватки;
Ваши речи, уж конечно,
И остры и очень сладки

Как эти люди скучны, глупы,
Как их бессмысленны слова,
Как шутки их несносно тупы,
И как пуста их голова

Волна течёт, волна шумит,
И лодка при луне,
Махая вёслами, бежит
И плещет по волне

Я том моих стихотворений
Вчера случайно развернул,
И, весь исполненный волнений,
Я до рассвета не заснул

Мой друг
меня уж несколько ночей
Преследует какой-то сон тревожный:
Встает пред взором внутренним очей

Зимой люблю я встать поутру рано,
Когда еще все тихо, как в ночи,
Деревня спит, и снежная поляна
Морозом дышит, звездные лучи

Вхожу я в церковь — там стоят два гроба,
Окружены молящимися оба
Один был длинный гроб, и видел в нём
Я мертвеца с измученным лицом,

Нет, право, эта жизнь скучна,
Как небо серое, бесцветна,
Тоской сжимает грудь она
И желчь вливает неприметно;

За днями идут дни, идет за годом год -
С вопросом на устах, в сомнении печальном
Слежу я робко их однообразный ход
И будто где-то я затерян в море дальнем -

Луна печально мне в окно
Сквозь серых туч едва сияла;
Уж было в городе темно,
Пустая улица молчала,