Лариса Миллер

А воды талые кругом
Светлы, как слезы умиленья

И впору, бросив зимний дом,

А главное, чтоб мы любили
Родных и близких, чтоб ловили
Их каждый взгляд и каждый вздох

А в этом лучшем из миров
Мы наломали столько дров,
Что стал он вовсе нежилым —
Лишь гул и грохот, смрад и дым

А вместо благодати – намек на благодать,
На все, чем вряд ли смертный способен обладать

О, скольких за собою увлек еще до нас

А день имеет бледный вид,
Он испариться норовит
До срока,
И всё крылатое парит

А в июньском пейзаже лопух столь разросшийся — счастью синоним

Если этого мы не поймем, то мы счастье свое провороним

А всё, что на душу легло,
Меня спасло и помогло
Так долго жить на белом свете,
Где год за годом Божьи дети

Made in Russia, in Russia, в России одной
Обходиться умеют без речи родной,
С матерком продираясь в тумане,
И, пускаясь в загул, не стоять за ценой,

… А ведьма косточки глодала
И, как безумная, рыдала

И каркал ворон, сев на ель,

A на экране, на экране
И жизнь, и смерть; и слез, и брани
Поток; и лес воздетых рук,
Но нету звука

«Tombe la neige», — хрипловато поет баритон

«Tombe la neige»
Слава Богу, что это не стон,

А ветки сквозь осенний дым
Торчат, как ребра у худышки,
По ветру пущены излишки,
И только остов невредим