Ударил раз, ударь еще...
Ударил раз, ударь еще, ведь я же маятник –
начну качаться и гудеть от боли песнями.
Пусть не тебе – так хоть себе воздвигну памятник…
А чем еще друг другу можем быть полезны мы?
Ударил раз, ударь еще, ведь я же маятник –
начну качаться и гудеть от боли песнями.
Пусть не тебе – так хоть себе воздвигну памятник…
А чем еще друг другу можем быть полезны мы?
Разведи полушария, словно мосты –
я пройду по воде.
Буду звать тебя: "Где ты, где прячешься ты?.." —
и не встречу нигде.
Потянулись дни, где почти нет нас,
караванами небесных верблюдов.
У них в горбах – живая вода,
они пили ее из древнего колодца,
Мне бы надо тебя отпустить,
от пути своего ответвить,
отрицания выполнив жест,
завернуть тебя в лунную жесть,
Есть дни, когда не хочется писать —
не потому, что в этом смысла нет,
душа пуста, и штиля полоса
несет сигналы с вымерших планет,
Звезда на ветке, тающий зефир
в рождественском горячем шоколаде –
все будет, как захочешь. Этот мир
придумал Бог таких моментов ради.
Лужи, дети, машины, кошки, колокола –
на земле чего только нет...
(Меня)
Я сегодня проснулась рано и умерла.
Лодочки на узкой колодке,
платьице – едва до колена,
сразу (по плечам, по походке)
видно – не святая Елена.
Не подслушивала меня тишина,
не назло мне (до зуда костей) молчала.
Просто мальчик, которому я нужна,
возвращал меня – в оглушительное начало.
...сделала шаг – оказалась внутри тебя
и поплыла, как бутылка с письмом просроченным,
важным письмом, нацарапанным второпях
(высохшей ручкой, разборчивым детским почерком).
Звёздная взвесь оседает в протоках вен,
сердце уже запускает обратный осмос...
Но в родничок, не заживший на голове,
так и сочится ночами чернильный космос.
Надо что-то менять: отрекаться от выцветших истин,
поворачивать вверх по теченью усталую реку,
убирать запятые из тяжеловесных конструкций,
сокращать предложения, времени китча в угоду…