Дарья Малёжина

наливаются веки свинцом, снова снится покой,
опереточно, томно, с надрывом, в сияньи светил
исступлённый, стонал, разорвав своей бледной рукой
это небо в алмазах, а немного б ещё - и простил.

Нам с тобою и больно, и нужно
Расставаться с просроченным счастьем.
Моя бытность - чернильные лужи,
Её переписать ты не властен.

Небесная твердь мне рвала тормоза,
А ты тихо спал и не видел огни.
Совершенно случайно, ожидая чудес,
Мы с тобою остались у бога одни.

я невменяема
я невтебяема
я не в тебя imo
свои направляю локаторы

Никогда не встречала таких, как ты.
Даже сам мистер Икс - и тот был в маске,
А ты обнажаешь себя до извилин,
Как Петер Мунк в позабытой сказке.

а помнишь я гляжу луной
круглолицая необъяснимая
и ты ещё такой заводной
как апельсин с пружинами

Просто знаешь, я хотела бы так - как по нотам,
И душа обречённая чтоб до ножа не летела,
И глухой сердца стук не испортился вкрадчивым "кто там?",
Чтобы чувства - из ножен. И тебе до меня было дело.

Ты родился и понял, что станешь поэтом,
Облака перекрасил в оранжевый цвет,
Иногда злую высь разрывал флажолетом.
Знаю, всюду есть жизнь. Здесь теперь её нет.

Кристаллики соли прилипли к губам,
Я ждала почти до потери пульса,
Вдыхала дурной кислород, я не псих -
Дождусь тебя, ты не волнуйся.

Одни говорят - я надежда системы,
Другие - мою лодку тянет ко дну.
Тасуются, карты, попеременно,
Но я никому не назначу войну.

С тоскою ты связан и богом, и чёртом -
Мне на небеса пока нерезонно.
От скуки во мне форматировал что-то -
Душа стала вытяжкой, стала промзоной.

давлю губами икринки себя
уже позабыв северянинский пафос
врагов изрубя и друзей излюбя
белеют костяшки но всё сикось накось

Ваниль.
Я очень люблю этот запах,
Пускай сама пряность терпка.
Иду, словно кошка

Он - первый, кто был
За чувства без фильтров.
Он - первый, кто стал
Подобием мифа.

Когда в глубине подсознания
Медузы станцуют фламенко,
Сомнения рухнут, как здания,
Любая откроется Мекка.