Борис Поплавский

На аэродроме побит рекорд высоты
Воздух полон радостью и ложью
Черная улица, грохот взглядов, удары улыбок
Опасность

Сорок дней снеговые
Низверглись, вздыхая, над
Но не плавает со
Дом надснежный — спасенья не

Рокот анемоны спит в электричестве
Золото заката возвратилось в черную реку
Стало больно от черного снега
В тот год умерли медные змеи

На железной цепи ходит солнце в подвале
Где лежат огромные книги
В них открыты окна и двери
На иные миры и сны

Тише, горести
Смиряйтесь, звуки снега,
Нам до лучших дней не долететь
Медленно спустился вечер с неба

Юрию Рогале-Левицкому
Сабля смерти свистит во мгле,
Рубит головы наши и души
Рубит пар на зеркальном стекле,

Извержен был, от музыки отвержен
Он хмуро ел различные супы,
Он спал, лицом в холодный мох повержен,
Средь мелких звёзд различной красоты

Тоска лимонного дерева
Уходила к дыму вулкана
Где уснули у фумаролы
Пилигримы иных миров

Отпустите чудо
Не мучайте его пониманием
Пусть танцует как хочет
Пусть дышит

Душа в приюте для глухонемых
Воспитывалась, но порок излечен;
Она идёт прощаясь с каждым встречным
Среди больничных корпусов прямых

В серый день у железной дороги
Низкорослые ветви висят

Души мертвых стоят на пороге,

Мы бережём свой ласковый досуг
И от надежды прячемся бесспорно
Поют деревья голые в лесу
И город как огромная валторна

Горит желтый зал
Все обедают без меня
«Кто будет чай пить
»

Чёрное дерево вечера росло посредине анемоны
Со сказочной быстротой
Опять что-то происходило за границами понимания
Изменялись окна стекла касались времени

1
Шум приближался, огонь полыхал за туманом
Что-то мелькало и снова молчали в столовой
Лёг не раздевшись и руки засунул в карманы,

_Марку Слониму
Европа, Европа, как медленно в трауре юном
Огромные флаги твои развеваются в воздухе лунном