На самом деле мне нравилась только ты...
На самом деле, мне нравилась только ты,
Мой идеал и моё мерило.
Во всех моих женщинах были твои черты,
И это с ними меня мирило.
На самом деле, мне нравилась только ты,
Мой идеал и моё мерило.
Во всех моих женщинах были твои черты,
И это с ними меня мирило.
…на что похожа наша встреча? На
видение из давешнего сна:
Двадцатый год, гимназия, и в ней
Какой-то орган новоразмещенный,
В душном трамвае — тряска и жар, как в танке, —
В давке, после полудня, вблизи Таганки,
В гвалте таком, что сознание затмевалось,
Ехала пара, которая целовалась.
Дождь по лужам хлопающим лупит,
Хлещет по троллейбусам безбожно…
Господи! Никто меня не любит.
Это совершенно невозможно.
Уходит год, который меня любил.
Приходит новый.
От грома петард, от пенья его мобил
Разит столовой.
Полно у дьявола утех,
Но яростней всего его прислуга
Науськивает друг на друга тех,
Кто невозможен друг без друга.
Ибо милость твоя — казнь, а казнь — милость…
В.Н.
1.
Вся трудность при общеньи с Богом — в том, что у Бога много тел; он воплощается во многом — сегодня в белке захотел, а завтра в кошке, может статься, а завтра в бабочке ночной — п...
Как мне грустно, что листья еще зелены!
Уж скорее бы, право, скорее!
Видно, прав был поэт, что не слишком сильны
Наши ямбы и наши хореи.
Вынь из меня все это — и что останется?
Скучная жизнь поэта, брюзга
и странница.
Эта строка из Бродского, та из Ибсена –
Был бы я царь-император,
В прошлом великий полководец,
Впоследствии тиран-вседушитель, —
Ужасна была бы моя старость.
Блаженство — вот: окно июньским днем,
И листья в нем, и тени листьев в нем,
И на стене горячий, хоть обжечься,
Лежит прямоугольник световой
Сердце мое улетело в Новосибирск.
Там и живет теперь неизвестно с кем.
Впрочем, особой разборчивостью оно
Не отличалось и в бытность еще со мной.