В детстве я жил с родителями и братом Валеркой в украинской деревне. Брат рос озорным, нередко совершал дерзкие поступки, например: стрелял из рогатки, дразнил пацанов, дрался с ними, "обносил" сады соседей.
Иногда, ему за это доставалось, и тогда, на его ногах можно было увидеть вздувшиеся волдыри от порки крапивой. Но, это не останавливало юного "сорвиголову". Часто брата видели, сидящим в пыли, прямо на дороге. И когда по ней, погромыхивая, проезжала "полуторка", он не спешил освобождать ей проезд.
"Тикай, швыдче, Валерка", — кричала, выскочившая из хаты бабушка Горпина.
"А що, вин нэ бачыть, що я сыджу", — следовал ответ.
Тогда, бабуля хватала брата за шиворот и волокла домой. По дороге он вырывался и уже через минуту опять сидел на старом месте.
Однажды, он нашёл новое занятие: слушать эхо, крича в глубокий колодец. Вода в нём была необыкновенно холодная и чистая. Брата это занятие очень забавляло. Но, однажды, перегнувшись через край, он, вдруг, камнем полетел вниз. Трусы из плотной материи надулись, и они держали Валерку на поверхности. На счастье, из хаты вышла бабушка. Не найдя брата на привычном месте, она начала его повсюду разыскивать. Зная его характер и привычки, она на всякий случай заглянула в колодец.
К своему ужасу, она обнаружила сорванца, плавающим на поверхности воды. Он, к тому времени, уже изрядно замёрз.
"Люды добри, рятуйтэ," — заверещала, насмерть перепуганная бабушка.
Из соседних хат начали выскакивать соседи и собираться возле колодца. Кто-то принёс длинную верёвку. Её бросили Валерке. Он схватился за неё, его начали тянуть наверх, но колодец был очень глубокий, и силы удержать верёвку у брата не хватило. Он разжал руки и полетел вниз.
"Ой лышенько", — причитала бабушка.
Один из соседей сообразил, что надо делать. Он побежал домой, приволок лестницу, привязал к ней верёвку и начал опускать её в колодец. Когда перекладина оказалась достаточно низко, брат влез на неё, прижался к лестнице, обхватил её руками, и люди начали подъём. Попытка оказалась удачной: виновник переполоха был благополучно поднят на свет божий. Брат был спокоен, если не считать крупной дрожи, которая, как электрический ток, сотрясала его худенькое тельце. Глаза же смотрели дерзко. В них не было и тени благодарности за спасение. На губах его блуждала презрительная улыбка.
"А вин, зовсим нэ злякався," — удивлялись люди.
Бабушка взяла брата на руки и быстро понесла домой. Зайдя в хату, она закутала Валерку в одеяло. Потом налила в большую железную кружку горячего чая.
"На, пый, зараз зигриешся, шкода мала," — с любовью и сочувствием, глядя на Валерку, сказала бабушка.
Кто-то из соседей сбегал на работу к матери и рассказал ей о случившемся. Мать примчалась домой.
"Горе ты моё", — приговаривала мать, вытирая слёзы.
Брат, после купания в ледяной воде не заболел, — больше того: не схватил даже насморка.
Зато косы матери в этот день стали седыми...
