Оставив без стыда сомнения и скуку,
Она таит в себе бессмертную науку.
Печальна хризалида грозно у зеркал
Природе яростной дарует свой оскал -
Одной лишь женщине известную усмешку;
Прекрасное собрав на стол, как-будто в спешке, -
Флаконы, тюбики, в которых тайно спит
Процесс метаморфоз, гармоний тонкий быт.
Едва пред серебром пробудится дух спящий,
Наполнит комнату смех грации дразнящий;
К ногам осыпятся созревшие плоды -
Фантазии больной запретные мечты!
Откуда ни возьмись, египетские жрицы
Сурьмой и сажей точат взгляд, ведут ресницы
К двум полумесяцам чарующих бровей.
Сваял из глины ветхий мастер кожу ей -
Теперь завистливой Луны не страшен облик,
Свой первородный аромат утратив возле
Глухой пустыни, где любой смолкает звук,
Изящный стан затмил дородный бледный круг.
О, недоступный холод нового светила!
Дороже для меня, чем всех страстей горнило.
Мне ледяной аквамарин зрачков твоих
Милей, чем юная заря; - еще не стих
В чертогах памяти пыл тайный маскарада,
Где силуэты чувств облачены в наряды,
Кружатся в танце и пируют, был бы толк!
Дыханье потерял надушенный платок!
Но повторит она заветные движенья
На алтаре своем, играясь с отраженьем; -
Волнений обручи меня в тисках сожмут -
На дивный ритуал сквозь зеркало гляжу.
