Зверь лечил свои раны горчащей травой
При ослепшей луне, там, где стон или вой
Ни земля не услышит, ни небо,
Средь колючих ветвей, листьев, острых, как сталь,
Хрупких ягод прозрачные капли искал,
Напоённые болью целебной…
А за каменной речкой, в звенящей дали,
Над лесными озёрами звёзды цвели
(И не падали – что им поверья);
Удивлённо таращась, в зелёной ночи
Снова звали и ждали кого-то сычи,
Распушая мохнатые перья;
Пауки кропотливо плели кружева:
На рассвете сама заблестит синева
В росах пойманных – высью небесной,
Но пока не затеплится утро опять,
Песню ночи никто не посмеет прервать –
Что печальней оборванной песни?..
Зверь лечил свои раны в холодном краю,
Где живых не бывает, где воду не пьют
Даже змеи, жуки или мыши.
И кипящая ядом звериная кровь
Через горло рвалась... вместе с песней без слов –
Той, что вовсе никто не услышит.
