Давным-давно жила на Чукотке злая колдунья.
Звали её Катгыргын.
Где стояла её яранга [разборное жилище чукчей и эскимосов, покрытое оленьими шкурами], никто не знал, но появлялась она всюду и много зла делала людям.
Придёт, бывало, человек с охоты, свалит моржа с нарт и только начнёт его разделывать, смотрит: под ножом у него и не морж вовсе, а камень.
А то ещё и так было: прибежит к стойбищу заяц и танцует, будто просит:
Бейте меня!» Схватят охотники ружья, прицелятся, а выстрелить не могут.
Глядят: вместо ружей в руках у них собачьи хвосты.
Говорили, будто у Катгыргын такая сила тайная была: захочет — человека в зверя превратит.
А ещё говорили, будто служили у неё в работниках рыбка-сайка, серый зайка, олень рогатый, волк зубатый, медуза скользкая, белая лисица, кайра — чёрная птица, северная берёзка да мох подснежный, что ягелем [лишайник, который служит кормом северным оленям] зовётся.
И все эти работники тоже тайную силу имели.
Правда, они не во всё могли превращать своих врагов, а только в самое безобидное для себя существо, и то один раз в жизни, когда им самим смерть угрожала.
Много слышал об этом охотник Тынэн, но не во всё верил…
Однажды пришёл он с работы домой и говорит жене:
— Что же ты всё лежишь?
Взяла бы хоть кухлянку [верхняя зимняя одежда из оленьих шкур] починила.
Видишь: она вся в дырах!
— Возьми и почини, если тебе охота, — говорит ему жена.
— Устал я, да и не мужское это дело…
— Ну, как знаешь, а мне спать хочется!
— Что же это такое?! — рассердился Тынэн. — Я продрог, хочу есть, а от тебя доброго слова не дождёшься!
Крепко поругался Тынэн с женой и решил уйти от неё — не первый раз она с ним так обращалась.
Всё равно, — думает, — жизни не будет».
Сунул он кусок вяленого мяса за пазуху, вскинул ружьё на плечо и пошёл куда глаза глядят.
Долго ли, коротко ли шёл — вдруг видит перед ним ущелье.
Справа и слева чёрные скалы острыми пиками небо подпирают.
А тут как раз вечер наступил.
Тынэн подумал:
Куда в темноте пойдёшь?
Надо на ночлег устраиваться».
Увидел он впереди пещеру, но не успел и шагу ступить, как из неё вышла старуха — худая, горбатая, нос крючком, голова торчком, зубы как клыки у моржа — длинные-предлинные.
— А-а,
Тынэн пришёл!
Давно тебя поджидаю!
Удивился охотник: откуда она его имя знает?
А старуха говорит:
— Я всё знаю!
И Тынэн понял, что попал в лапы самой Катгыргын.
— Много у меня всяких работников — и птицы, и звери, и растения разные, а человека нет, — говорит старуха. — Слушай же, охотник: отныне ты будешь моим работником!
Будешь делать всё, что я прикажу!
Вскинул Тынэн ружьё:
— Не желаю быть твоим работником!
— Ха-ха-ха!
Убить меня хочешь?
Да ты взгляни, из чего стрелять будешь!
Глянул охотник, а у него в руках вместо ружья палка.
Замахнулся он палкой, а старуха перекувырнулась через голову — и сразу такая пурга поднялась, что вокруг темно стало, ничего не видно.
Зарылся Тынэн в снег, ждёт, когда пурга стихнет, а она всё сильнее разыгрывается.
Ждал, ждал, видит: на месте ничего не высидишь; поднялся и пошёл.
Долго ходил по глубокому снегу, но дорогу в стойбище так и не нашёл.
Устал Тынэн, повалился в снег и заснул.
А когда проснулся, видит: перед ним та же пещера, та же страшная старуха сидит, оленьими рогами волосы расчёсывает.
— Ну, как, охотничек, теперь согласен? — спрашивает.
Подумал Тынэн — выхода нет.
— Ладно, — говорит, — согласен.
Только накорми меня сначала.
Тряхнула старуха волосами — тут сразу оленья упряжка появилась.
А на нартах всевозможные кушанья — и тюленья печёнка, и оленина, и мясо вяленое, что копальхой называется.
Всё перепробовал Тынэн, наелся досыта и ещё за пазуху кое-что сунул.
— Ну, вот и хорошо, — говорит старуха. — Теперь я спать лягу, а ты смотри — никого ко мне не пускай.
Пустишь — в ледяную сосульку превращу!
Стоит Тынэн у пещеры, грустную думу думает.
А тут вдруг белый медведь подходит.
— Что тебе надо? — спрашивает охотник.
— Хочу всемогущую Катгыргын видеть! — отвечает медведь.
— Не пущу! — говорит охотник.
— Как это ты меня не пустишь?
Да знаешь ли ты, кто я?
Я её первый работник!
— Кто бы ты ни был, уходи отсюда!
Разозлился медведь, зубы оскалил, вот-вот на охотника набросится.
Вскинул Тынэн ружьё, курок взвёл.
— Ой, погоди, — говорит медведь. — Не стреляй! — И тут как рявкнет: — Будь ты зайцем!
И Тынэн превратился в зайца.
Попрыгал у пещеры, попробовал ружьё взять — ничего не получается.
И понял заяц, что теперь у него одно спасение — ноги.
Повернулся он, поскакал в стойбище, очутился возле своей яранги:
— Открой, жена.
Это я, твой муж Тынэн!
Выглянула жена из яранги да как захохочет:
— Видано ли, чтобы мой муж был зайцем!
Уходи, пока собак не спустила!
Перепугался заяц и побежал в тундру.
Долго бежал, проголодался, а вокруг ни травинки, всё белым снегом замело.
Сел и заплакал горькими слезами.
Вдруг видит: там, где слезинки упали, снег растаял и ягель показался.
Потянулся заяц к ягелю, а ягель перепугался, что заяц его съест, да как крикнет:
— Будь ты тюленем!
И стал заяц тюленем.
Лежит на снегу, о воде мечтает, а до моря далеко.
Весь день полз.
Дополз-таки!
Плывёт тюлень по морю, а впереди рыбка-сайка играет.
Ага, — думает тюлень, — вот и поужинаю».
Только за рыбкой погнался, а она и говорит:
— Будь ты волком!
И стал тюлень волком.
Бьёт лапами по воде, того и гляди утонет.
Но всё-таки выбрался на берег.
Стоит у камня, весь в ледяных сосульках, дрожит.
А в это время белая лисица мимо пробегала.
Волк — за ней.
Вот-вот нагонит, а лисица свернула в сторону да как крикнет:
— Будь ты кайрой!
И сделался волк кайрой.
Летит кайра над морем, еле на крыльях держится — так есть хочется.
Заметила медузу — и к ней.
А медуза прошептала:
— Будь ты оленем!
И стала кайра оленем.
Плывёт олень по морю, одни рога из воды торчат.
Вот-вот утонет.
Но, к счастью, море стало замерзать, и он по льду вышел на берег.
Трясётся от холода, есть хочет, а вокруг пусто — только снег да скалы.
И побежал олень в тундру.
Бежит, а на пути стоит белая берёзка.
Дай-ка хоть коры поглодаю», — думает олень.
И только прикоснулся к берёзке, она как встрепенётся:
— Будь ты человеком!
И Тынэн снова стал человеком.
Пришёл он домой и обо всём, что с ним случилось, рассказал жене:
— Многое на свете я видел, но такого не приходилось!
— Ты ещё не то увидишь! — говорит жена. — Не смей меня работать заставлять!
Я и есть всемогущая Катгыргын!
У Тынэна по спине мурашки побежали, но он виду не подаёт, что испугался.
— Ни за что, — говорит, — не поверю, чтоб моя жена да такое умела.
Катгыргын мухой сделаться может, а ты разве сможешь?
— Не то что мухой — комаром сделаюсь! — гордо заявила жена.
И только сказала, как на глазах исчезла, а, в яранге вместо неё появился маленький комарик.
Летает, жужжит.
Тынэн ему руку подставил: садись.
Сел комарик на руку охотника и стал свой тоненький носик в кожу втыкать, а Тынэн его — хлоп! — и раздавил.
