У Летнего Сада отняли лето,
У Фонтанки - фонтаны и у зайцев - остров.
Я брожу по Питеру, сорвав эполеты,
Городу вечного Холокоста.
В Женеве лебеди, в Париже утки,
В Праге голуби, в Марселе чайки,
В моем городе - проститутки,
В моей обители - воров шайки.
Медные всадники, гордецы из прошлого,
Ведут нас, безропотных, на закланье.
Мосты разводят, но сжигают то, что
В Европе в храмах хранят кафедральных.
От Петра до Путина - полоса отчуждения,
От Ладоги до Финского - анархия мысли.
И каждый в тайне верует в Воскресение,
Творя беззаконие из корысти.
Только я возвращаюсь в это чертово логово,
Город Пушкина, Бродского и БГ
Не страшась ни нрава его строгого,
Ни повторного шанса вляпаться в "г".
Пусть в Неве с ледоходом плывут трупы,
В подворотнях бьют кошелкой по темени:
Крутит время стрелки что хулахупы
И никуда не деться от этого времени.
Пальмира севера, побратим Вавилона,
Помпеи в которых все дозволено.
От девки с воза с заплеванным лоном
До цареубийства и безволия.
Я спешу к тебе, в кандалах Мандельштама,
Сплина Гиппиус и меланхолии Блока
Пусть в душе моей бедной стыд и срам,
В голове приговор, без суда и срока.
Все однажды сгинет и в черной реке
Отразится профиль имперского хамства
И оставив поэзию, налегке,
Я уйду прозаически, иностранцем.
