Был свой блаженненький у нас,
как и в любой деревне.
Гонял лягушек в мокрый час,
все сватался к царевне.
Но то ли с грязью на штанах
не нравился ей очень,
а то ль волшебной в тех местах
и не было в ту осень…
Еще блаженный наш Сергей
дружил с березой Ниной.
Любил смотреть на голубей,
рот вымазав малиной.
Волос солома – был красив,
ходил, головку на бок,
как будто слышался мотив
ему из трав и яблок…
А в том году – и это мне
сегодня снится, снится,–
от молний, в воющем огне
сгорело изб штук тридцать.
Ох, горе! Вёдра молока
коровок самых черных
спасли ну разве два куска
наличников узорных…
И наш блаженненький Сергей
с безумием отваги
лез в пламя, черный до ушей,
с шестом – подобьем шпаги!..
И как-то, лишь ушла гроза, –
горел закат над полем…
И кто-то вдруг шутя сказал:
– Вон потушить бы, понял?
И только ахнули – Сергей
схватил ведро с водою,
походкой валкою своей
он чесанул тропою!
И говорили старики:
– Побег на край аж света.
Помрет без соли, без муки…
И подтвердилось это.
Нашли его через три дня
на кромке сенокосной.
Не добежал он до огня.
Лежал худой, серьезный…
1976
