Московская легенда XIX века

Друг друга любили они с бескорыстием оба;

Казалось — любви бы хватило с избытком до гроба!

Он был Славянин — и носил кучерскую поддевку,

А ей сарафан заменял и корсет, и шнуровку.

То платье обоим казалось и краше, и проще,

И в нем они вместе гуляли по Марьиной роще.

Читал он ей Гегеля, песни Якушкина, сказки,

Цалуя то в губки, то в щечки, то в синие глазки.

И в ней развивал он вражду к молодым либералам,

К прогрессу, к Европе, ко всем не московским журналам.

Он ей по-французски болтать запретил совершенно,

И с ней о народности он говорил вдохновенно.

Суровый завет для нее был тяжелой веригой,

Но Кирша Данилов у ней был настольною книгой.

Так дни проходили — их счастье всё шире да шире, —

Казалось, четы нет блаженней, довольнее в мире.

Но счастья лучи не всегда одинаково жарки.

Ужасную весть от соседней болтуньи-кухарки

Узнал Славянин, весь исполнен грозы и испуга,

Что носит украдкой корсет с кринолином подруга!

Узнал — не спасла, не пошла, верно, впрок пропаганда, —

Что ночью Славянка… читает романы Жорж Занда.

Узнал он и, верный принципу московских собратий,

Любовь свою предал всей силе суровых проклятий.

Угрюмо и мрачно всегда проходил он Лубянкой,

Страшась повстречаться с коварною псевдославянкой.

Друг с другом навеки они так рассталися оба,

А счастья, казалось, обоим хватило б до гроба!

1860