У богатого визиря был единственный сын, юноша скромный и поведения примерного.
Но вот однажды старика визиря поразил смертельный недуг.
Ничего не поделаешь — старость не радость.
Понимал визирь, что пробил его последний час, позвал к себе жену и обратился к ней с такими словами:
— Чувствую, мне уж не подняться с постели.
Еще немного — и я переселюсь в иной мир.
Слава богу, сын у нас хороший, да кто его знает, каким он станет, ведь человек — загадка неразгаданная, а тем более юноша с горячей головой.
Мало ли что ему на ум взбрести может, еще промотает наследство, и не сладко тогда тебе придется на старости лет.
Потому-то я и хочу, чтобы ты взяла вот эти три ключа от потайных комнат и хранила их, как святыню.
Держи у себя, и ты ни в чем не будешь знать нужды.
Жена визиря приняла ключи, а через несколько дней старый визирь скончался.
Сын, как того требовал обычай, устроил отцу пышные похороны.
Каждый день он посещал отцовскую могилу и каждый день читал там новую молитву.
Визирь держал троих слуг; все трое получали большое жалованье, но на смертном одре визирь позабыл про них и не оставил никакого распоряжения.
Обеспокоились слуги: а ну как молодой хозяин не захочет платить им жалованье, какое положил старый визирь?
Стали они гадать, как бы похитрее выманить деньги у юноши и убраться с этими деньгами подобру-поздорову.
Тут самого молодого из слуг осенила хитрая мысль, и он сказал:
— Успокойтесь!
Я подпою визирева сына, и он нам выплатит жалованье сполна.
Эге!
Не отвертится, голубчик, мы выудим по меньшей мере половину его состояния!
На следующий день сын визиря отправился, как обычно, читать молитвы на отцовскую могилу, а слуга с кувшином ракии в узелке прокрался на кладбище следом за ним.
Юноша принялся за молитвы, а слуга уселся неподалеку на чье-то надгробие, ногу на ногу закинул, осторожно развязал шаль, в которой был кувшин, и стал ракию прихлебывать.
Сын визиря заметил слугу, но не хотел прерывать молитву, а когда закончил ее, спрашивает:
— Что ты здесь делаешь?
— Да вот, — отвечает ему слуга, — в этой могиле похоронен мой батюшка, а я сижу и смотрю, как ему там хорошо в раю среди божьих угодников.
— Послушай, как же это тебе удается отца своего видеть, когда он на том свете?
Я вот каждый день прихожу на кладбище и читаю молитвы, а отца своего все равно не вижу!
— Дорогой наследничек!
Вот бы ты отхлебнул чудесной водицы — и увидал бы своего батюшку!
Юноша полюбопытствовал, что это за чудесная вода, и попросил у слуги глоточек, но слуга ответил:
— Э-э, нет, не могу!
Водица очень дорогая!
— Ну и что ж из того!
Я заплачу!
Батюшка, слава богу, оставил мне довольно денег и добра всякого.
Мне, слава богу, скупиться не приходится!
— Ну, коли так, я согласен.
Плати десять дукатов и единым духом осуши кувшин — вот и увидишь своего отца!
— Держи деньги! — воскликнул юноша и отсчитал слуге десять дукатов, а потом поднес кувшин к губам и осушил его до дна.
Выпита ракия.
Позабыл визирев сын про батюшку и про святых угодников.
В мгновение ока захмелел.
Пил он до вечера, на следующий день с утра опять взялся за выпивку и скоро превратился в горького пьяницу, — хуже его во всем городе не было.
Настоящий пропойца!
Продаст, бывало, клочок земли — и прямиком в корчму, и не вылезает оттуда, пока не спустит все до последнего гроша.
Так и шли дни за днями, а сын визиря знай себе землю разбазаривает.
За несколько лет промотал он все отцовское наследство и впал в крайнюю нужду.
Не зная, куда податься, нанялся он с отчаяния в пекарню.
Но и здесь пришелся не ко двору, не вышло из него путного пекаря, и хозяин поставил его за прилавок продавать хлеб.
Между тем в городе каким-то образом проведали, что у вдовы визиря есть потайные комнаты; стал народ о них шептаться, и докатилась молва до визирева сына.
Вот как-то раз пришел он к матери и попросил дать ему ключ хотя бы от одной потайной комнаты.
Ну, мать — как все матери, пожалела сына и дала ему ключ.
Отпер юноша дверь, и что ж он видит!
Стоит посреди комнаты сундук — не сундук, а жалкая развалюха — и цыган за него ломаного гроша не дал бы!
В сундуке пусто; лишь в одном отделенье завалялся какой-то кошелек.
Вот так штука! — подумал юноша. — Значит, и отец мой был когда-то таким же бедняком, как и я.
Ну да ладно.
Возьму кошелек.
Буду в нем держать хозяйские деньги!» И сунул кошелек в карман.
Вернулся он в лавку, стал деньги в кошелек опускать, — что за диво!
Бросает гроши, а они превращаются в золотые дукаты.
— Аллах рахметиле!
Упокой бог его душу! — ликуя, сказал себе юноша. — Отец оставил мне такое богатство, что и вовек его не потратить!
На следующий день утром глашатай объявил народу, что султан выдает замуж свою дочь и потому разрешает горожанам пройти перед невестой — кто ее рассмешит, тому она и достанется в жены.
За право переступить порог ее покоя каждый должен заплатить десять кошельков денег.
Сын визиря едва дослушал глашатая, побежал во дворец, отсчитал десять кошельков и прошел перед дочерью султана; но она и глазом не повела, а уж про улыбку и говорить не приходится.
Сын визиря снова вернулся к дверям ее комнаты, отсчитал еще десять кошельков, но и на этот раз его постигла неудача.
Он и в третий раз явился к дочери султана.
Увидела она его и говорит:
— Эх, парень, парень!
И не жаль тебе швырять такие деньги на ветер?
— Ничуть! — возразил он. — Покойный батюшка оставил мне чудесный кошелек, — в нем деньги не переводятся.
— А где же тот кошелек?
— Вот он! — ответил юноша и, достав кошелек из кармана, протянул его дочери султана.
Стоило кошельку перейти в руки султанской дочери, как она тут же выгнала юношу вон.
Не было теперь человека на свете несчастней его!
Вернулся бедняга к своему хозяину, снова стал в пекарне хлебом торговать.
На следующий день пошел он к матери и попросил отдать ему ключ от второй комнаты.
Ну, мать — как все матери! — отдала ему ключ.
Отомкнул сын визиря комнату; а там сундук стоит, а в сундуке шаровары валяются, да такие рваные, что и цыган бы ломаного гроша за них не дал!
Боже мой, что теперь будет!» — в растерянности подумал юноша, надел шаровары и зашагал к своей лавке.
Пришел и спрашивает хозяина:
— Ну, что мне делать?
Хозяин огляделся по сторонам, потому что голос-то он слышит, а работника своего не видит, и закричал:
— Да где ты?
Я тебя не вижу!
Тут догадался визирев сын, что шаровары на нем не простые, а волшебные — невидим он в них для чужих глаз.
Отошел он в сторонку, снял шаровары, а потом явился к хозяину, и тот поставил его хлебом торговать.
Когда стемнело, визирев сын надел чудесные шаровары и — прямиком во дворец султана.
Миновал невидимкой грозную стражу и пробрался в покои к дочери султана.
Стал ее юноша ласкать да целовать.
Красавица ничего понять не может, — ведь она никого не видит, стала она молить и заклинать, чтобы незримый гость назвался и объяснил ей, кто он.
— Я — тот самый юноша, — ответил визирев сын, — у кого ты отняла кошелек, и не отпущу тебя до тех пор, пока ты мне кошелек не отдашь и не пообещаешь выйти за меня замуж.
— А разве ты не получил мое письмо? — тут же нашлась девушка. — Я тебе сразу написала, чтобы ты возвращался и женился на мне.
Просто мне захотелось испытать тебя.
А теперь сознайся, что за новое волшебство у тебя завелось и почему я тебя не вижу?
— Э-э, моя милая!
Есть у меня чудесные шаровары, — стоит мне их надеть, и я становлюсь невидимкой.
— Сними их, — попросила дочь султана, — давай с тобой посидим да потолкуем в свое удовольствие.
Ты мне с первого взгляда понравился, и я сразу решила, что мы с тобой поженимся!
Визирев сын снова попался на хитрость, снял чудесные шаровары и отдал их девушке.
Тут она закричала, зашумела — накинулись на юношу слуги, и он едва ноги унес.
На следующий день отправился он к своей матери и попросил последний ключ — от третьей потайной комнаты.
Мать рассудила про себя так:
— Раз от первых двух комнат никакого проку не было, не будет и от этой! — и отдала ключ сыну.
Отпер юноша дверь, видит — стоит в комнате старый сундук, а в сундуке свирель.
Дунул в нее визирев сын — что-то сейчас будет? — и к нему выскочили два арапа.
— Приказывай, господин! — закричали они.
Сын визиря привык ко всяким чудесам и потому, нимало не смутившись, заявил:
— Повелеваю вам собрать такое войско, какого от века не запомнила султанская земля, и выстроить его завтра спозаранку на холмах против Стамбула!
— Будет исполнено! — молвили арапы с поклоном и пропали.
На заре гонцы доложили султану, что какой-то великий шах подошел к Стамбулу с огромным войском и грозит разорить весь город.
Проверил султан донесения гонцов — видит, верная весть, и перепугался до смерти.
Созвал он большой совет: решать, мол, надо, что делать, как быть?
А дочка султана сразу догадалась, что все это проделки сына визиря, потихоньку выбралась она из дворца, переоделась в мужской наряд, вскочила на арабского коня и понеслась в неприятельский лагерь.
Стража схватила ее и привела к визиреву сыну, девушка открылась ему и стала осыпать упреками за то, что он так поспешно бежал в прошлый раз.
— Я ведь пошутила! — уверяла она юношу. — А потом не могла тебя разыскать.
Сын визиря и на этот раз поверил ей; девушка же, смекнув, что он у нее в руках, принялась выспрашивать, каким новым волшебством он завладел.
Юноша вытащил из кармана свирель, но в руки дать отказался.
Султанская дочь, не дав юноше опомниться, выхватила свирель и стукнула его по голове.
Зашатался парень и рухнул на землю без чувств.
А султанская дочь дунула в свирель, перед ней в тот же миг предстали арапы и спросили, что ей угодно.
— Повелеваю вам, — ответила девушка, — распустить все это войско.
Какая в нем нужда?
Не успела дочь султана и в ладоши хлопнуть, как уж войско исчезло, словно его никогда и не бывало; вскочила она на коня и умчалась в Стамбул, захватив с собой свирель.
А бедный простофиля, обобранный до нитки, остался лежать на бугре.
Придя в себя, стал юноша гадать, куда ему податься, и решил попроситься к своему старому хозяину.
Изругал его пекарь, выбранил последними словами да — с паршивой овцы хоть шерсти клок — снова поставил хлебом торговать.
Как-то раз зимним утром сын визиря отправился навестить свою старую мать, но не застал ее дома.
Вышел юноша в сад погулять.
Вдруг в одном укромном уголке видит чудо из чудес: обвилась виноградная лоза вокруг черешни, и обе прямо ломятся от плодов.
— Благодарение богу! — воскликнул визирев сын. — Чего только не было у моего отца.
Шуточное ли дело — среди зимы на черешне ягоды уродились! — И с этими словами пораженный юноша сорвал одну ягодку, потом другую и отправил в рот.
Не успел он их проглотить, как на голове у него проклюнулись рожки и, прежде чем он успел сосчитать до десяти, выросли на целый аршин.
— Этого мне еще недоставало! — вздохнул юноша, проклиная черешню на чем свет стоит, но, взглянув на ягоды, подумал:
А, куда ни шло, все равно пропадать, съем еще две виноградинки.
У кого завелась пара рожек, тому и четыре рога не повредят!» И что бы вы думали?!
Стоило юноше проглотить виноградины, как рога исчезли, будто кто их смахнул рукой.
— О, великий боже! — воскликнул юноша. — Помоги мне, великий боже!
Если будет на то милость твоя, верну я себе и кошелек, и шаровары, и свирель!
Набрал визирев сын полную корзинку черешен и пошел во дворец.
Тут столкнулся он с шустрым мальчишкой.
Юноша велел мальчику снести корзинку с ягодами султану и никому другому ее не отдавать.
Получишь, мол, от султана щедрую награду, — сказал юноша.
Ребенок поручение выполнил.
Султан страшно удивился, что ему среди зимы принесли черешни, и, даже не спросив мальчишку, откуда они взялись, отсыпал ему кучу денег и отпустил домой.
Султану захотелось удивить своих домочадцев, и до ужина он припрятал черешню.
Вот отужинало семейство, и султан выставил корзинку на стол — все только диву даются да ягодами угощаются.
Но скоро пришлось им еще больше изумиться, потому что у каждого на голове выросло ровно столько рогов, сколько он ягод съел.
Султан впал в отчаяние.
Экая напасть!
И его самого и все семейство обезобразили рога, особенно же досталось его дочери — она до черешен была великой охотницей и отправляла ягоды в рот полной пригоршней.
Ну и красавцы — один страшнее другого!
От стыда не смеют глаз поднять; послал султан несколько ягод верховному муфтию — и у муфтия выросли рога.
Ума не приложит султан, как ему из беды выбраться, как от диковинной болезни излечиться, чтоб никто о том не узнал.
Для сына визиря настал заветный час.
Облачился он в одеяние шейха и отправился во дворец.
Просит слуг допустить его к султану.
Да куда там!
Слуги и слышать о том не хотят — им самим запрещено переступать порог его покоев.
Видеть повелителя разрешалось лишь одному прислужнику, и тот заявил, что султан никого не принимает.
— Ступай к своему господину и передай ему, что мне явился во сне посланец божий и сказал, чтобы я исцелил нашего повелителя от болезни, которой он страдает!
Повеселел слуга, кинулся с таким приятным известием к своему господину, и султан приказал впустить шейха.
Шейх велел султану закрыть глаза.
Султан закрыл глаза, а юноша сунул ему в рот две виноградинки — рога в миг отвалились, словно их и не бывало.
Точно таким же способом вылечил шейх всех домочадцев, и осталось ему исцелить только дочь султана.
Подошел он к девушке и говорит:
— О нет, ее я лечить не берусь, слишком она большая грешница!
Султан давай молить шейха, давай улещать его на все лады: шутка ли сказать, единственная дочь у султана, да кто ее замуж возьмет теперь с такими рогами?
— Хорошо, вылечу я ее, — согласился визирев сын. — Пусть только сознается, не присвоила ли она себе чужое добро?
Девушка долго отпиралась, но сын визиря сказал, что не исцелит ее до тех пор, пока она не вернет кошелек, шаровары и свирель.
Пришлось дочери султана во всем признаться, и юноша снова стал обладателем своих волшебных вещей.
Визирев сын себя не помнил от счастья!
Рассказал он султану, что произошло между ним и его дочерью, и воскликнул:
— О великий султан!
Если ты не отдашь мне в жены свою дочь, я ее не стану лечить!
Если я не отдам ее замуж за этого юношу, другие-то ее не возьмут — ведь рогатая жена никому не нужна», — рассудил про себя султан, а вслух воскликнул:
— О лучшем зяте я и не мечтал!
Будьте, дети, счастливы!
Сын визиря велел девушке съесть столько виноградин, сколько было у нее рогов, а потом обвенчался с ней.
И если только не умерли они, то и до сей поры живут в добром согласии.
