Проворные детишки за выцветшим окном,
Иссиня белый снег на сером тротуаре.
Мерцает иней, словно тусклым серебром,
Выплясывают листья на ветвях скандально.
Блеклые цвета прохожих, на подбор!
Надломана краюха чёрного у деда.
Восторжествуй и улыбнись капризам лета.
Ноябрь – умертвил надменность и рассветы.
Горячее дыхание, овации, веселье!
Пороки и животность людских, голодных масс.
Смирение, сонливость, озноб, неторопливость,
И наконец – невинность, в толпе безумных глаз.
Винтажные ботинки, пальто на пол распашки,
И веет – словом "веет", прогнившею листвой.
Сутулые дворняги – сонные чертяги,
Зевая во всю пасть притерлись под кустом.
Так просто, будто – постный завтрак на столе.
Так мерзко, но нисколько не жаль ни вам, ни мне.
Упёрся о помостья и сырость окатила.
А люди все мимо и люди брезгливо, ступают по свежей воде.
В этом городе ерундовом не встретилась ты, ни в жизни.
Непогоду, перелетного месяца – разделил с вороной у пирса.
Задатки и многие только, лишь кажутся истинно близкими.
Без какого-либо повода расходятся общие мысли.
Монотонно и странно нашептывая,
Брожу по знакомым местам.
Твержу: – Приходит все с опытом,
Но куда же пришёл я сам?
Молоды вы? Я не молод
И не верили вы бы глазам.
За окном потускневшим, так холодно!
От чего же тепло так глазам?
Без какого-либо повода, ноябрь забрал чудеса.
И вдарил морозом о голову! Крепись, за окном детвора.
