Счет у меня, судите сами,
за убиенного отца
(сначала ложью, а потом врачами...),
за опаленные до дна леса
сияющими бомбой небесами
(когда пугая бездною конца,
вожди махали кулаками).
Не как в старинном букваре,
где, помните?. мужик с котомкой хлеба
выглядывает дерзко на горе
за край земли… и там, за ситцем неба,
колеса видит, сотни фонарей
и думает: здесь поработать мне бы!..
Нет, хоть на нас – и шапка, и пимы,
за ближний холм не сунемся – опасно…
отрубят хвост… Вот так и жили мы,
считая, что живем прекрасно.
И было наше небо ясно,
и славили его уста и лучшие умы.
Но вдруг он, треснув, откололся,
кусочек мутного стекла,
где нарисованная радуга цвела.
И мы увидели, что из угла
огонь волшебный разошелся!
Пока мы в темном погребе своем
кричали, глядя косо друг на друга,
что лучше всех живем –
там жили, говоря: всё – Божия заслуга.
Работали, жалели тихо нас.
Боялись в дни торжеств – у нас гремели танки.
Светили щелками Бутырки и Таганки.
И пробил час.
Но где ж ответчики?! Все – в качестве истца!
Стоим, воздевши кулаки, на дне ущелий.
Но кто же, кто ответит за отца,
и сына, и за лживый дух учений?!
1988
