«Птичка-невеличка»

Бедрин Михаил Андреевич

35 лет

+7-913-001-4840

– О'кей, Siri… Siri? Siri, ёлы-палы!

Сонный голос из шкафа проворчал:

– Да сколько же раз тебе говорить, Ваня. Я – не Siri, я – Сирин. Птица такая, дурья твоя голова.

Ваня сыто отрыгнул и потянулся, лёжа в кровати.

– А я – не Ваня.

– А кто ты?

– Ну, зови меня – Джон.

– Чего?!

– Влияние западной культуры, – парень рассмеялся и встал с кровати.

Подходя к окну, Иван потянулся:

– Ладно. Сирин, говори, там, что у нас сегодня с погодой? Надо ж знать, как облачаться…

– И тебе не стыдно? – в голосе птицы сквозила усталость. Простая женская усталость от мужского пофигизма.

– А, почему, мне должно быть стыдно? – откровенно удивился парень.

– Ну, я же – Сирин! Птица вещая, почти великая. Меня порой даже с нимбом на голове изображали, а ты… А ты спрашиваешь меня о какой-то погоде за окошком… Фи!

– И, чего? Неужели ты не знаешь, какая погода за окном? Ну?

Сирин тяжело вздохнула:

– Знаю…

– Ну, дык. А я о чём? – Ваня радостно хохотнул.

Сирин закатила глаза:

– О, боги… Боги! Как бездарно используют мои знания, умения и навыки. Куда засунули моё предназначение. Это же ужас!

Ваня кашлянул, прерывая поток душещипательных жалоб со стороны собеседницы:

– А тебе нравится кушать свежих мышат?

Сирин тут же замялась:

– Нравится…

– А тебе нравится, когда я тебе чешу тебе спинку такой вот, железной восьмипаловой штукой?

Сирин на мгновение замерла: по её тело пробежали мурашки. Она вспомнила, как приятно, когда восемь упругих проволочных щупалец погружаются под перья и касаются кожи… Да, это было безусловно приятно. Она бы даже сказала – божественно.

– Да, нравится, – Сирин стояла на своём, но вот её тон слегка смягчился. – Но, что это меняет?!

– Ну, как, что? – Ваня слегка опешил. – Ты мне, а я – тебе. Всё очень просто. Я же тебя не спрашиваю, какого хляпа ты взялась в моём доме? Просто, выходил и кормлю тебя. И делаю тебе приятности. А, взамен, ты… Ты, просто, мне помогаешь. Ты, и твои… Кто это? Сёстры? Или… Я не знаю, как их назвать.

Вещая птица Сирин ещё раз закатила глаза. Ей было довольно неприятно, что русский человек, носящий исконное русское имя, не знает, как называются её Альтер-эго: райские птицы Алконост и Гамаюн.

Издревле, у каждой из этих птиц была своя роль и своё предназначение.

Гамаюн предвещал смерть или гибель. Алконост приносила на своих крыльях счастье и радость. Сирин же приоткрывала вуаль грядущего, рассказывая человеку о том, что его ждёт. Или, что с ним будет. Правда, не каждый человек был способен пережить песнь птицы Сирин. Некоторые трогались рассудком.

Иван Каприн, или же – Джон Каприн, как он хотел себя именовать, правда не знал, как в его шкафу оказалось эта птица. Просто, в какой-то момент он полез за дублёнкой перед зимой и услышал шелест. Сначала Ваня подумал, что это мыши. Когда же, ругаясь и предвкушая неприятности от городских грызунов, включив фонарик телефона и вооружившись палкой, он углубился в шкаф целиком, то в нижнем углу, вдалеке, обнаружил слегка испуганную и измученную птицу. Небольшого размера с женским лицом. Прекрасная женская голова и темно-пёрая птица. Иван, конечно же, сперва обомлел. Потом, как водится, подумал, что у него галлюцинация. И лишь собрав в кулак весь остаток воли, приблизился вплотную к птице и взял её на руки.

Птица с трудом прошептала «помоги, человек» и больше ничего не говорила. А сердобольный Ваня не стал её выбрасывать странное существо на улицу. От этой небольшой птички не исходило чувства опасности. Иван решил откормить и выходить её.

Так как Ваня был человеком, знакомым с компьютером. А, если точным быть, он был дата-саинтистом. То упорный поиск при помощи системы Google показал, что птицу можно выходить при помощи молодого мяса, молока и витаминов. Все пропорции были прописаны. Изучив всю предоставленную информацию, Ваня, собственно и откармливал три месяца к ряду бедную райскую славянскую птицу.

По прошествии трёх месяцев птица заговорила. И, сначала, предсказала Ване, что его уволят с работы. Иван не поверил. Но через два его рассчитали и показали на дверь. «Кризис», сказали ему. Чуть позже, птица Сирин… А Ваня уже тогда догадывался, что это – именно она. Потому, что снова и снова лазил в поисковиках с вопросами по картинкам: «Что ты видишь?». Так вот, Сирин предсказала Ивану, что его бросит девушка. По прошествии дня так и произошло.

Чуть позже птица стала отвечать на Ване на вопросы: коротко и без эмоционально. А ещё чуть позже, ближе к весне, заговорила с ним на равных. Сирин была крайне благодарна Ване за то, что он спас её. Объяснить своё появление в его шкафу она не могла. Не то, чтобы не хотела, а именно – не могла. Она сама не знала, каким образом и какой силой её занесло туда.

А ещё несколькими днями позже, вместо птицы Сирин в шкафу появилась птица Алконост. Яркая оранжево-пёрая птица с женским лицом. Алконост ярким и радостным голосом предсказала Ване, что через пару дней он встретит любовь всей своей жизни. Иван не то, чтобы не поверил, он, скорее, удивился. Удивился, что вместо темно-пёрой птицы, появилась яркая красавица. И, засмотревшись да заслушавшись не стал запоминать её слова. Но, так и произошло, ровно по словам Алконоста. И в метро он познакомился с прекрасной девушкой, которую звали Оксана. Жизнь Ивана налаживалась и текла своим чередом.

И вот, прошло уже больше чем полгода. Ваня соорудил шкафу насест, сделал вентиляционное отверстие в двери и провёл маленький, похожий на луну светильник. Ваня всячески общался с птицей, птичкой – как он ласково иногда её называл. Иногда, правда, он злоупотреблял её возможностями и своим положением. Но Сирин прощала ему это, потому что она знала, что Ваня – человек неплохой. Да, все мы не без греха, но крупных камней у Ивана за душой не было. А посему Сирин жила у него, принимала его заботу и помогала ему, чем могла.

– Вань, я тут тебе хотела сказать… – начала вдруг птица как–то вечером.

– Ага, – невнятно отозвался Ваня, заваривая кофе на кухне.

– Ваня, нам нужно серьёзно поговорить, – в голосе птицы Сирин послышались нотки металла.

– Ага, – вновь откликнулся Ваня.

– Ещё раз ага-кнешь, перестану с тобой общаться раз и навсегда! – строго сказала Сирин.

Раздались неторопливые, слегка шаркающие шаги. И в комнате появился Иван с чашкой кофе.

– Ну, что случилось, пернатая?

– Завтра меня здесь не будет, – в голосе птицы блеснула грусть.

– Ты куда собралась? – Иван даже поперхнулся. Он успел привязаться к обществу птицы.

– Дослушай, и не перебивай. Завтра ты познакомишься с ещё одной моей сущностью. 

тицей Гамаюн.

– А кто это? Она красивая, как ты?

– Дурак. Не о том думаешь, Ваня. Птица Гамаюн на своих крыльях приносит весть о беде, – голос Сирин был тоскливый.

– Ой, меня уже увольняли, и девушка бросала…

– Нет, птица Гамаюн приносит весь о беде. О чьей-то смерти. Выслушай её внимательно и воспользуйся моментом. Будь умницей.

Больше в этот вечер Сирин ничего не говорила, даже отказалась от привычного ужина. Ваня отнёсся довольно скептически к сказанному. И, всё же, ложась спать, сделал пометку в смартфоне о том, что нужно завтра обязательно выслушать птицу Гамаюн.

Наступило утро следующего дня. Был выходной, и Ваня не торопился вставать с кровати. В шкафу было подозрительно тихо. Припоминая вчерашний разговор с птицей Сирин, Ваня не спешил подходить к двери. И, всё же, через десять минут любопытство переселило страх.

Дверь шкафа скрипнула. На насесте сидела серая птица.

– Здравствуй Гамаюн, – нерешительно произнёс Ваня.

– И тебе здравствовать, – холодно произнесла птица Гамаюн.

Голос её вызывал в голове один единственный образ. Довольно молодую женщину, одномоментно потерявшую всю свою родню.

– Горе тебя ждёт. Послезавтра умрёт твой родной человек.

– Кто?

– Ваня, я не могу тебе сказать точно. Потому, что так неправильно. Но, этот человек для тебя очень важен и ценен. Он – часть тебя. Он – причина тебя. Так что – подумай.

Ваня не успел закрыть дверь шкафа, или хоть что-то сказать: в воздухе прозвучал хлопок, и птицы не стало. Лишь по внутреннему пространству шкафа летал птичий пух.

Иван ходил до вечера сам не свой. Метался из угла в угол. Не знал, за что взяться, и нигде не мог найти себе покоя. На утро он не обнаружил вещей птицы у себя в шкафу. Никого. Ни Алконоста, ни Сирин, ни Гамаюна. Никого. Вспоминая вчерашний разговор с вещей птицей, и энергично растирая виски, Ваня взялся листать телефонную книгу своего смартфона. Листал-листал. Листал-листал, перебирая в голове мысли и варианты: о ком же могла быть речь…

Как вдруг… В груди больно заныло, а в голове щёлкнуло:

– Точно! Я же… Точно! Как я мог?!

Гудок… Ещё гудок… Затем ещё… Звуки зуммера растянулись в непонятный атональный мотив. Сердце спотыкалось и переживало. Во рту пересохло. Он, разумеется, бывал в гостях, но не часто...

Гудок…

– Алло? – голос был уставший, сдавленный и болезненный.

– Батя, привет. Ты как?

Пауза.

– Нормально, сын. Нормально.

– Бать, слушай, у тебя же день рождения послезавтра. Как ты смотришь на то, что я приеду к тебе в гости? Эм, вместе с Оксаной?

Пауза.

– Холодно на улице. Мороз. Может, не надо? – вопрос, такое чувство, таил за собой надежду. Отец Ивана жил в другом городе. Не катастрофически далеко, но, всё же.

– Бать, я приеду, – Иван постарался придать голосу серьёзности и уверенности.

– Ну, хорошо. Если так решил – жду тебя.