Прими венок сонетов — он сплетен
В часы меланхолической мечты,
О властелин, нет — сущность доброты,
О Ветхий днями, вечный средь времен!
Труд музы да не будет награжден
Венком лавровым — знаком суеты,
Мне вечности венец подаришь Ты —
Венцом терновым он приобретен!
Конец — всех дел венец. Венчай же сам
Покоем без конца — кончины час!
В начале скрыт конец. Душа, томясь
Духовной жаждой, внемлет голосам:
«Да будет зов моленья вознесен —
Кто возжелал спасенья, тот спасен!»
Кто возжелал спасенья, тот спасен!
Кто всё во всем, повсюду и во всех,
Безгрешный — но чужой искупит грех,
Бессмертный — но на гибель обречен, —
О Дева! — Сам себя отныне Он
В девичье лоно, как в темницу, вверг,
Греха не зная, от тебя навек
Он принял плоть — и смертью искушен…
Ты прежде сфер в предвечности была
Лишь мыслью сына своего и брата:
Создателя — ты ныне создала,
Ты — мать Отца, которым ты зачата.
Он — свет во тьме: пусть хижина мала,
Ты беспредельность в лоно приняла!
Ты беспредельность в лоно приняла!..
Вот Он покинул милую темницу,
Столь слабым став, что в мир земной явиться
Сумел — и в этом цель Его была…
Гостиница вам крова не дала,
Но к яслям за звездою ясновидцы
Спешат с Востока… Не дано свершиться
Предначертаньям Иродова зла!
Вглядись, моя душа, смотри и верь:
Он, Вездесущий, слабым став созданьем,
Таким к тебе проникся состраданьем,
Что сам в тебе нуждается теперь!
Так пусть в Египет Он с тобой идет —
И с матерью, хранящей от невзгод…
И с матерью, хранящей от невзгод,
Вошел Иосиф, видит: Тот, кто сам
Дал искры разуменья мудрецам,
Те искры раздувает… Он не ждет:
И вот уж Слово Божье речь ведет!
В Писаньях умудрен не по летам,
Как Он познал все, сказанное там,
И все, что только после в них войдет?!
Ужель, не будь Он Богочеловеком,
Сумел бы Он так в знанье преуспеть?
У наделенных свыше долгим веком
Есть время над науками корпеть…
А Он, едва лишь мрак лучи сменили,
Открылся всем в своей чудесной силе!..
Открылся всем в своей чудесной силе:
Пылали верой — эти, злобой — те,
Одни — ярясь, другие — в простоте —
Все слушали, все вслед за ним спешили.
Но злые взяли верх: свой суд свершили
И назначают высшей чистоте —
Творцу судьбы — судьбу: смерть на кресте.
Чья воля все событья предрешила,
Тот крест несет средь мук и горьких слез,
И, на тягчайший жребий осужденный,
Он умирает, к древу пригвожденный…
О, если б Ты меня на крест вознес!
Душа — пустыня… Завершая дни,
Мне каплей крови душу увлажни!..
Мне каплей крови душу увлажни:
Осквернена и каменно-тверда,
Душа моя очистится тогда;
Смягчи жестокость, злобу изгони
И смерть навеки жизни подчини,
Ты, смертью смерть поправший навсегда!..
От первой смерти, от второй — вреда
Не потерплю, коль в Книгу искони
Я вписан: тело в долгом смертном сне
Лишь отдохнет и, как зерно, взойдет,
Иначе не достичь блаженства мне:
И грех умрет, и смерть, как сон, пройдет;
Очнувшись от двойного забытья,
Последний — вечный — день восславлю я!..
Последний — вечный — день восславлю я,
Встречая Сына солнечный восход,
И плоть мою омоет и прожжет
Его скорбей багряная струя…
Вот Он вознесся — далека земля,
Вот Он, лучась, по облакам идет:
Достиг Он первым горних тех высот,
Где и для нас готова колея.
Ты небеса расторг, могучий Овен,
Ты, Агнец, путь мой кровью оросил,
Ты — свет моей стезе, и путь мой ровен,
Ты гнев свой правый кровью угасил!
И, если муза шла твоим путем,
Прими венок сонетов: он сплетен!
