Гус на костре

Костер сооружен, и роковое

Готово вспыхнуть пламя. Все молчит.

Лишь слышен легкий треск — и в нижнем слое

Костра огонь предательски сквозит.

Дым побежал — народ столпился гуще,

Вот все они — весь этот темный мир:

Тут и гнетомый люд — и люд гнетущий,

Ложь и насилье — рыцарство и клир.

Тут вероломный кесарь — и князей

Имперских и духовных сонм верховный,

И сам он, римский иерарх, в своей

Непогрешимости греховной.

Тут и она — та старица простая,

Не позабытая с тех пор,

Что? принесла, крестясь и воздыхая,

Вязанку дров, как лепту, на костер.

И на костре, как жертва пред закланьем,

Вам праведник великий предстоит,

Уже обвеян огненным сияньем,

Он молится — и голос не дрожит.

Народа чешского святой учитель,

Бестрепетный свидетель о Христе

И римской лжи суровый обличитель,

В своей высокой простоте

Не изменив ни Богу, ни народу,

Боролся он — и был необорим —

За правду Божью, за ее свободу,

За все, за все, что бредом назвал Рим.

Он духом в небе — братскою ж любовью

Еще он здесь, еще в среде своих,

И светел он, что собственною кровью

Христову кровь он отстоял для них.

О чешский край — о род единокровный!

Не отвергай наследья своего —

О, доверши же подвиг свой духовный

И братского единства торжество!

И цепь порвав с юродствующим Римом,

Гнетущую тебя уж так давно,

На Гусовом костре неугасимом

Расплавь ее последнее звено.