В одной державе с населеньем… —
Но это, впрочем, все равно,-
Других держав с опереженьем,
Всё пользовалось уваженьем —
Что может только пить вино.
Царь в той державе был без лоску —
Небрит, небрежен, как и мы;
Стрельнет, коль надо, папироску,-
Ну, словом, свой, ну, словом, в доску,-
И этим бередил умы.
Он был племянником при дяде,
Пред тем как злобный дар не пить
Порвал гнилую жизни нить —
В могилу дядю свел. Но пить
Наш царь не смел при дяде-гаде.
Когда иные чужеземцы,
Инако мыслящие нам
(Кто — исповедуя ислам,
А кто — по глупости, как немцы),
К нам приезжали по делам —
С грехом, конечно, пополам
Домой обратно уезжали,-
Их поражал не шум, не гам
И не броженье по столам,
А то, что бывший царь наш — хам
И что его не уважали.
И у него, конечно, дочка —
Уже на выданье — была
Хорошая — в нефрите почка,
Так как с рождения пила.
А царь старался, бедолага,
Добыть ей пьяницу в мужья:
Он пьянство почитал за благо,-
Нежней отцов не знаю я.
Бутылку принесет, бывало:
«Дочурка! На, хоть ты хлебни!»
А та кричит: «С утра — ни-ни!»-
Она с утра не принимала,
Или комедию ломала,-
А что ломать, когда одни?
«Пей, вербочка моя, ракитка,
Наследная прямая дочь!
Да знала б ты, какая пытка —
С народом вместе пить не мочь!
Мне б зятя — даже не на зависть,-
Найди мне зятюшку, найди!-
Пусть он, как тот трусливый заяц,
Не похмеляется, мерзавец,
Кто пьет с полудня,- выходи!
Пойми мои отцовы муки,
Ведь я волнуюся не зря,
Что эти трезвые гадюки
Всегда — тайком и втихаря!
Я нажил все, я нажил грыжу,
Неся мой груз, мое дитя!
Ох, если я тебя увижу
С одним их этих!- так обижу!..
Убью, быть может, не хотя!-
Во как я трезвых ненавижу!»
Как утро — вся держава в бане,-
Отпарка шла без выходных.
Любил наш царь всю пьянь на пьяни,
Всех наших доблестных ханыг.
От трезвых он — как от проказы:
Как встретит — так бежит от них,-
Он втайне издавал указы,
Все — в пользу бедных и хмельных.
На стенах лозунги висели —
По центру, а не где-нибудь:
«Виват загулы и веселье!
Долой трезвеющую нудь!»
Сугубо и давно не пьющих —
Кого куда,- кого — в острог.
Особо — принципы имущих.
Сам — в силу власти — пить не мог.
Но трезвые сбирали силы,
Пока мы пили натощак,-
Но наши верные кутилы
Нам доносили — где и как.
На митинг против перегара
Сберутся,- мы их хвать в кольцо!-
И ну гурьбой дышать в лицо,
А то — брандспойт, а в нем водяра!
Как хулиганили, орали —
Не произнесть в оригинале,-
Ну, трезвая шпана — кошмар!
Но мы их все же разогнали
И отстояли перегар.
А в это время трезвь сплотилась
Вокруг кого-то одного,-
Уже отважились на вылаз —
Секретно, тихо, делово.
И шли они не на банкеты,
А на работу,- им на страх
У входа пьяные пикеты
Едва держались на ногах.
А вечерами — по два, по три —
Уже решились выползать:
Сидит, не пьет и нагло смотрит!
… Царю был очень нужен зять.
Явился зять как по заказу —
Ну, я скажу вам — о-го-го!
Он эту трезвую заразу
Стал истреблять везде и сразу,
А при дворе — первей всего.
Ура! Их силы резко тают —
Уж к главарю мы тянем нить:
Увидят бритого — хватают
И — принудительно лечить!
Сначала — доза алкоголя,
Но — чтоб не причинить вреда.
Сопротивленье — ерунда:
Пять суток — и сломалась воля,-
Сам медсестричку кличет: «Оля!..»
Он наш — и раз и навсегда.
Да он из ангелов из сущих,
Кто ж он — зятек?. Ба! Вот те на!
Он — это сам глава непьющих,
Испробовавший вкус вина.
Между 1970 и 1977
