В голове моей кроется крылатая пословица:
"Что можно дураку - не каждому позволится".
Там сон и бессонница, жена и любовница,
крылатый эскадрон и красная конница,
хромой английский, товарищ склизкий,
живая Улицкая и мёртвый Урицкий,
богатые гои, бомжи и изгои,
сидящие политики и мячик ногою,
и прочая шушера, и чёртова дюжина,
а если хочется кричать, - в мате отдушина.
В голове моей вертится ветряная мельница,
там крутится такая чушь - не каждому верится.
Вот тёлка - телится, стена в подъезде - белится,
а в голове такая хрень, что даже бес не селится.
Емеля на печке слагает словечки,
бегут с округи посмотреть смешные человечки.
Проворнее сечки, робее овечки,
мы строим в небо лесенку из каждой дощечки.
Пыльцой припорошена, на нолик помножена,
но даже богу по душе такая скоморошина.
В голове моей, кажется, закипает кашица:
горшочек варит, и бежит по городу лажеца.
На ком-то - скажется, на ком-то - не скажется,
кому-то будет невдомёк - он скушать отважится.
Моя конституция сродни проституции,
но самая древнейшая - древнее Конфуция.
Идём дорогой Дао я, Виктор Цой и Лао,
он знает, но не говорит, Цой говорит, но мало.
Впереди вечность, позади беспечность,
а я на белой полосе отсидел конечность.
В голове моей строится классическая троица:
надежда, вера и любовь (одна почти покойница).
Но горевать не время, хватайся за лемех,
с надеждой, верой за любовь плоди своё семя.
А если немощен, тогда не напрягай мужчин,
не верещи и не дрищи - делись природою морщин,
мол, Божье царство в наше государство...
Владимир-князь под магарыч утопится в христианство.
Абсурд не порочен, но часто нарочен,
а что до головы моей - в ней разум побочен.
В голове моей кроется в чём многие роются,
но мене, текил, упарсин - не дай боже откроется.
Там хлеб и пекарь, больной и лекарь,
дерево и плотник, поп и Балда-работник,
принцессы и блудни, праздники и будни,
цари и холопы, рожи и жопы,
Гоголь и Гегель, Бабель и Бебель,
Евтушенко, Полозкова, прочая ебель,
талоны на обед, пачка сигарет,
прочий бред - порядка нет.
