Брониславе Захаровой
Живого чувства родненький птенец,
Как много снега и как мало зерен!
Давно бы превратился в леденец
Любой, кто был бы так же беспризорен
А ты в тени, в январском холодке
Растешь и птичьей грудкой розовеешь.
Январь, январь, январежка в руке.
Захочешь быть — любую тьму развеешь.
Сперва с трудом и без труда потом,
Настроив горло, свернутое трубкой,
Как над живым, над неживым кустом,
Ты, словно вечный, запоешь, мой хрупкий.
Я вижу этот золотой зажим,
Скрепивший голос твой с январской тучей,—
Живому чувству мы принадлежим
И в самый худший день, как в самый лучший.
Перебирая серебро колец,
Летят по небу зимние прохлады,
Оттуда смотрит сверху вниз птенец
И шлет свои младенческие взгляды.
Вейся, жилистый тюльпан,
На семи ветрах Тифлиса!
Ты и черен, и румян,
Сверстник чая и маиса!
Ты возлюблен и воспет
Кистью, струнами и словом.
Узнаю легко твой цвет
В красном, желтом и лиловом!
Узнаю тебя легко —
Где, когда и с кем ни буду,
Ты мне виден далеко,
Виден сразу отовсюду!
Да, присутствие твое
Невозможно затуманить,
Как летящее копье
Невозможно прикарманить!
Дай мне луковку свою —
В безнадежном положенье
Я с тобою постою,
Чтоб увидеть продолженье!
