И вот сижу в саду моем тенистом

И вот сижу в саду моем тенистом

И пред собой могу воспроизвести

Как это будет в час, когда умру я,

Как дрогнет всё, что пред глазами есть.

Как полетят повсюду извещенья,

Как потеряет голову семья,

Как соберутся, вступят в разговоры,

И как при них безмолвен буду я.

Живые связи разлетятся прахом,

Возникнут сразу всякие права,

Начнется давность, народятся сроки,

Среди сирот появится вдова.

В тепло семьи дохнет мороз закона,—

Быть может, сам я вызвал тот закон;

Не должен он, не может ошибаться,

Но и любить — никак не может он.

И мне никто, никто не поручится,—

Я видел сам, и не один пример:

Как между близких, самых близких кровных,

Вдруг проступал созревший лицемер…

И это всё, что здесь с такой любовью,

С таким трудом успел я насадить,

Ему спокойной, смелою рукою,

Призвав закон, удастся сокрушить…