И время высохло...
И бедность обнажилась,
И усыпляло боль Богиней белой.
И пела колыбельную Богиня,
И плакала холодною слезой.
И по зарубкам возвращалась память,
В сопровождении проводников прощаний,
В сопровождении усталого молчанья,
Но не тяжелою уже, а Чистотой.
На белом прокаженном свете,
В тени деревьев засыпала боль.
И всё, что в слове было, стало Высью,
И всё, что в выси было, стало Словом,
Забытых в ночи, означая срок.
И мчались обжигающие звуки,
С небес летели наземь, оземь, Выше...
Они искали, словно люди, Небо,
Им нужен был Спаситель и Любовь.
Для вечных строк искали звуки тему,
Молитв за всех, кто был спасен и кто оплакан.
И капала из глаз небесных мирра,
Бесчувствие проигрывало бой.
И поцелуй иуды был багряным...
Бесплотен голос, не имевший веса...
Земным был Голос, не имевший веса...
Очищен голос, умеревший за Любовь.
Эдуард Дэлюж, 2015
