Подумать только, как давно
входить случалось в эти двери,
глядеть в просторное окно,
где листья шевелились в сквере
на дне квадратного двора,
где раздавался скрип качелей,
перекликалась детвора
и ясным утром птицы пели,
а там, над кровлей жестяной,
громадой каменной нависший,
краснел Почтамт глухой стеной,
слепил своей стеклянной крышей,
и это виделось в окне
из комнаты, где посредине
стоял мольберт и, как во сне,
высвечивалось на картине
окно, покатой кровли жесть,
над кровлею стена без окон,
всего теперь не перечесть,
но помнится, как черный локон
смахнула женщина с лица
и опустила кисти в банку,
а рядом плавала пыльца
в луче, прохладном спозаранку,
и снова видится сейчас
тот заоконный образ четкий
и взгляд усталый карих глаз
родной, увы, покойной тетки,
чей старый холст передо мной,
на нем окно, дома, а выше
стена над кровлей жестяной
и тусклый блеск стеклянной крыши.
1996
