Любил он книги, но и грубыми делами
Не брезгая, шагал в одном ряду с дельцами.
Враги, которым он порой лукаво льстил,
За злой язык его преследовать не смели;
Любя как эгоист, он женщин не щадил,
И женщины пред ним благоговели.
Не верил я в его возвышенные цели,
Но в нем ещё кипел остаток юных сил
И подкупал меня… Как вдруг его сразил
Мучительный недуг. — Застав его в постели,
Я не узнал его цветущего лица:
С него сбежали жизни краски,
Оно, как бледное подобье маски
Из алебастра, снятой с мертвеца,
Не улыбалось… Долго сидя
Глядел я и молчал, конец его предвидя.
— «Прости», — коснувшись до его руки,
