Джульетта милая, не смерть во тьме гробницы,
А только легкий сон смежил твои ресницы.
Италия, краса! Коль в бледности твоей
Еще остался жар прекрасных юных дней,
Коль вены доблестной еще согреты кровью,
А смерть-чудовище, склоняясь к изголовью,
Влюбленная в твои цветущие года,
Не выпила еще дыханье навсегда,
Коль счесть добычею она тебя не может, —
Придет прекрасный день, воспрянешь ты на ложе,
Глаза раскроешь вновь, чтоб видеть наяву
И яркий солнца свет, и неба синеву,
И, вновь согретое лучами жизни, смело
На камне гробовом твое воспрянет тело!
Когда, ступить хоть шаг еще страшась одна,
Тяжелым саваном в движеньях стеснена,
Свой белый саркофаг покинув осторожно,
Ты будешь в темноте искать руки надежной,
Чтоб стали наконец шаги твои легки, —
Ты чужестранцу дать не торопись руки,
Ведь тот, кто не с тобой и не с твоей Элладой,
Кто твой родной язык не мнит себе отрадой,
Не дышит воздухом Италии твоей, —
Так часто варвара окажется грубей.
Он в край приходит твой, край солнечный и синий,
Чтоб поступать с тобой, как с белою рабыней,
Чтобы терзать тебя, и под его рукой
Поникнет нежный стан и взор померкнет твой.
Воскресшая краса, принцесса дорогая,
Единственный твой друг — страна твоя родная,
Лишь средь ее сынов найдешь Ромео ты,
Италия, душа, отчизна красоты!
