Четыре всадника

стены покрылись плесенью, огонь в очаге еле-еле тлел.

Первый приехал на белом, тихо зашёл и напротив сел.

молча кружку себе налил, долго смотрел мне в глаза в ответ.

и теперь я могу сказать: после этого все началось.

с того самого чертова дня все пошло вкривь и вкось.

наше "мы" заболело и впало в горячечный бред.

...

молча "нас" предала погребенью, мысленно записала счёт.

вернулась к столу, села напротив, Первому налила ещё.

.

закат запылал за окном, из ниоткуда загрохала медь.

Второй приехал на красном, меня попросили - выйди и встреть.

глаза застелило кровавой бумагой, память не стала служить.

открыла глаза в окопе, лишь тьма, ни друзей, ни врагов,

тело покрыто шрамами, в одежду намертво въелась кровь...

мозг упрямым берсерком желает войны и мне нечем крыть.

...

обратно вернулась с попуткой, у входа погладила двух коней.

гости накрыли стол, обещали, что в одиночестве стану сильней.

.

небо закрыто свинцовым пологом, придавит вот-вот.

Третий приехал на черном, со лба ледяной утер пот.

синапсы скрутило мукой нещадной, будто пустили ток.

я скучаю, боги, как я скучаю, неприкаянная бегу

куда-то, на встречу, по ветру, я не могу одна, я не могу!

это мой личный Орфилд, мой лимб, парейдолический смог.

...

села четвертой смиренно, опустошенная. подняла на гостей глаза.

достали четвертую чарку, налили, ни слова мне не сказав.

.

столетья с тех пор пробежали минутами, вечность изгладила след,

мы соблюдаем строгий порядок: конь бел, конь рыж, конь ворон,

конь

блед.