и любой предмет растает в моих руках

и любой предмет растает в моих руках,

потечёт горячим воском по моей кисти;

дорогая Лора, наступает крах

самой важной из моих миссий.

я носил домой трупы редких зверей,

рисовал, а потом их до пепла жёг;

я курил травку, жевал сельдерей,

развлекался, тыкая меж пальцев ножом.

разносил газеты, торговал луком,

и писал картины - со всего подряд;

Лора, ты была моим лучшим другом,

а об этом часто не говорят.

ты любила меня, и в этом был кайф -

я и муза, и одновременно творец.

Лора, если бы я был мальчик Кай

моего льда хватило бы на дворец.

но я писал - холсты множились саранчой,

я писал, а ты спала рядом, в поту;

я писал, хотя никто не спросил "почём",

не сказал "заверните-ка мне вон ту".

и я писал. Лора, я думал - так будет век,

не понимая, какой ценой даётся мне этот дар.

что ты не кисточка, не холст, не мольберт,

что ты живая. но это не навсегда.

*

с тех пор как дом мой пуст, дорогая Ло,

картины смотрят со стен уныло и кисло;

меня заклинило, заело, всё тело свело,

и ни одного мазка. ни одного взмаха кисти.

сгорает всё, к чему теперь прикоснусь руками,

бычки и пальцы тушу о пустую солонку.

кричат вороны, над могилой летая кругами,

словно закручивая надо мной

воронку.