Весна

Только я сказать хотела:

– Приезжай, навести меня! –

а зима кончается.

Иероглифами кустов и деревьев

с нажимом и без нажима

пишут и пишут.

Ах, по влажной бумаге

невидимой кистью,

по воздуху мягкому, рисовому

писать одно удовольствие –

руку не остановишь.

Воздушная книга, как Хлебников, пишет:

какие-то корнесловия,

колодцы происшествий,

золотые мониста наставшего.

Впрочем, приедешь – увидишь.

Из чулана зимы,

из каморки ночи

солнце выходит –

странно, как оно там умещалось?

Делать нечего, вот теперь и греет.

Нужно ему осветить

что-нибудь важное,

что-нибудь милое…

Приезжай, не откладывай.

Сколько бы человеку

ни светили, ни писали, ни летали,

сколько бы ручьи ни рисовали

горы и впадины

нашей равнины,

сколько бы птицы ни говорили,

как небо окружает землю

тысячерукой лазурью,

лазурью, нежной попрошайкой –

а грустно думать, что никто не приедет.

Разве ты знаешь, когда будет поздно?

Как снег сойдет, так и нас

хватишься –

а нигде не видно.