В тревоге дней мелькающих как звенья
На лапке заарканенной свободы
Я выучил язык бескостных песнопений,
Молчаньем оморщинил лба изводы.
В багровых снах шаманьих свистоплясок
Душою проникал я смерть природы
И в предвкушении всевластном
Бубнил заклятия и стоны.
Сухим рассудком встретил явь распятий,
И мир – угрюмый проходимец –
Толчком втолок язык понятий,
И чуть ворча, вдаль устремился.
А я с распахнутой огнивом грудью
Мороз цежу – отцовски строгий,
Не зная, сколько будет будней,
Но зная – то ли ещё будет.
