Жил да был человек осторожный,
Осторожный
до невозможности,
С четырех сторон огороженный
Своей собственной
осторожностью.
В частокол им
для безопасности,
Словно гвозди, фразы
насованы:
"В этом деле пока нет ясности...",
"Это дело - не согласовано..."
А вокруг
каждой этой фразы -
Битых стекол
мелкие жала:
"Поглядим...",
"Возможно...",
"Пожалуй...",
"Не вполне...",
"Не время...",
"Не сразу..." -
До того хороша ограда,
Будто так для людей и надо!
Будто то,
что всего дороже нам,
Этой изгородью
огорожено.
Полно, так ли?
А мне сдается,
Мы за изгородь
глянуть можем:
Кто же это
за ней пасется?
Сам собою,
как конь, стреножен,
Чтоб случайно
не разбежаться,
Чтоб от "да"
и "нет"
воздержаться!
Вдруг все страсти его мордасти -
Не для пользы
Советской власти?
Не за тем,
ничего подобного!
А за тем,
чтоб ему удобнее!
Подозренья
имею веские,
Слыша,
как он там
сыто ржет,
Что он вовсе
не власть Советскую,
Сам себя
от нас бережет.
