Твои эпитеты слащавы.
И ты готова снова, вспять,
За-ради лакомой забавы,
Частями чувства оскоплять.
Губами к сердцу путь короче,
Закроешь вежды, замолчишь,
И ямочкой на подбородке
Лукаво ранним соблазнишь.
В трущобах совести плутая,
Предпочитаешь причесать.
То явь. Не надо, жизнь вращая,
Пытаться правду оболгать!
Не прыскай ядом, не отравишь,
Отнюдь... намерен опреснять.
Я опроверг любовь и вправе
Под ливнем слов другой сказать,
Что я любил, любил до бездны,
Дерюгу в ситец превращал.
Я знаю больше, я – безбрежный,
Я солнце страстью обжигал.
Я каландар неадекватный,
Я, без белил и без бахил,
Способен заунывно-кратно
Молиться ночью у кадил.
У алтаря предпочитаю,
Обретшему не нужен свет.
В молитвах надобно страдаю,
Поборник я, апологет.
Ты - моя кровь, моя гетера,
Немой любви языковед,
Сподвижник мой, моя всецело!
Иду на финишный забег.
Я слышу в перлах одолженье,
Хозяйским голосом нудишь.
Барахтаясь в кривых сомненьях,
Смотрю на суть родных глазищ.
Ты аскетично изнываешь…
Ты просишь заново молчать.
Постигший знает, и желая,
Я начинаю восклицать.
Не прячь зевотину! Послушай!
Слова и время чередой
Шептали мне: я детям нужен,
Я стал стреноженный изгой.
Я был измотан и потерян,
Ты - корень зла, страды стезя.
Чумной фантазии критерий -
Постель, измятая до дна.
Ты обезумела от страсти,
Обременила, потаскав,
В теснине пакостных несчастий
Покинула любовь стремглав.
Я долго ждал, не отвергая,
Дождался сущее понять,
В неверии молил, желая,
И наконец хочу воспрять:
Не надо пыжиться, утрируй,
Из-под личины приголубь.
Не прилагай больших усилий,
Погибла гордость - я беззуб.
Предтеча страсти в упоеньи,
От делать нечего, опять
В упрямой злобе, в изощреньи
Пытается любовь распять.
От ожидания растерян,
Посередине двух начал.
В бессилии позорно щерясь,
Поклонный разум замычал.
Слова бездомные слюнявы.
Лукавство можно распознать.
Балясы дутые курчавы,
И взгляд настроен на кровать.
Жеманный образ бесподобен,
Юлишь, крикливо говоришь.
Я наблюдаю исподлобья,
А ты неистово бузишь.
Ты, загребущая, не вейся,
Не надо силы прилагать.
На ночь возьми, на час согрейся,
Согласен в пику обломать.
На ощупь, путая страданье,
Кормясь у памяти, шептать,
Газельные глаза, внимая,
Готов в заложники забрать.
Ты вспомни диспут термидорный,
Где день был яростью гнетущ,
Любовь животная проворно
Ходила ночью трижды в душ.
От самохвальства - до распутства.
Смеялись чувства, гогоча.
Мы обнимались, и в занудстве
Я целовал два бугорка.
Я тискал тело и в потёмках
Оставил в память синяки.
И губы, вспухшие в подтёках,
Дрожали, словно хохолки.
И нервы слёзные, влажнея,
Купали мутные глаза.
И утро, рано овсенея,
Жужжало, росно восходя.
На ляд я думал, пресмыкаясь,
Просить любовь: «Обожестви».
Подгнётным Да́вусом сказался, -
Я клон потерянной любви.
Доныне ждал, не отрекаясь,
Отныне буду повторять.
Неутолённая, смущаясь,
Готова вновь любовь зачать.
И только так и не иначе,
Не напирай - не одолеть.
Я что-то стою, что-то значу
И не могу переболеть.
