Не помню уж в какие годы,
На площади какого городка,
Философ и поэт стоял у входа
Дешевого ночного кабака.
Мимо него народ струился,
Подвыпившие лица, женский смех.
А в луже у крыльца мужик возился,
Тоскливо проклиная все и всех.
Ему ответом был веселый хохот,
Ему ночлегом стал весь белый свет,
И лишь один взглянул с печальным вздохом -
Любитель истины, философ и поэт.
Он обратился к сирому: ты что ж, приятель
Так низко предаешь свою судьбу?
Ответил тот: я был писатель,
Теперь же кто, я, право, не пойму.
Поэт вошел в кабак, в табачном смутном дыме
Он угадал дыханье сатаны.
Сидели люди и как тень над ними
Сновали демоны из адской глубины.
Карчмарши разносили пиво,
И пиво поглощалось как вода.
За барной стойкой, как кадилом,
Махал сигарою хозяин кабака.
И вставши в рост, поэт сказал так громко,
Что зазвенели кружки на столах.
Сказал во всеуслышанье и звонко,
И эхо прокатилось в головах...
А что сказал? Да черт ему приятель.
Я тоже там сидел и, право, не пойму,
Будь ты хоть трижды, брат, философ и писатель,
Бухим и сирым все это к чему?
Что ж, годы утекли и завсегдатай лужи
Уже другой. Лишь изредка в ответ,
За возлиянье внутрь иль снаружи,
Срифмует пару строф, философ и поэт.
