Все громко тикает

Жене

Все громко тикает. Под спичечные марши

В одежде лечь поверх постельного белья.

Ну-ну, без глупостей. Но чувство страха старше

И долговечнее тебя, душа моя.

На стуле в пепельнице теплится окурок,

И в зимнем сумраке мерцают два ключа.

Вот это смерть и есть, допрыгался, придурок?

Жердь, круговерть и твердь — мученье рифмача…

Нагая женщина тогда встает с постели

И через голову просторный балахон

Наденет медленно, и обойдет без цели

Жилище праздное, где память о плохом

Или совсем плохом. Перед большой разлукой

Обычай требует ненадолго присесть,

Присядет и она, не проронив ни звука.

Отцы, учители, вот это — ад и есть!

В прозрачной темноте пройдет до самой двери,

С порога бросит взгляд на жалкую кровать,

И пальцем странный сон на пыльном секретере

Запишет, уходя, но слов не разобрать.