Я - это осколок, остаток,
совокупность разбитых, забытых, забитых палаток,
кемпинг несчастий,
кольцевая ветка порочных всевластий,
неприкасаемых каста.
забить бы и баста,
рукой бога, как Марадона,
стать честным с собой, дайте же белладонны!
стать честным с людьми.
мир, снова обещаньями меня накорми,
дай лёгкую веру,
хватит безумной холеры,
хватит любви во время чумы,
нужно вырвать, очистить и смыть.
хватит любви, пожалуйста, хватит,
я догораю и гасну, как факел,
я не смогу завтра встать хотя бы просто с кровати.
Христос, успокойся, мне не нужно идти,
хватит давать мне на выбор пути -
я выбирать не умею:
умереть за свободу - мой выбор Помпея,
умереть, чтоб не жить - мой выбор виконта,
битва с собой, где проиграл я все фронты,
черепа Верещагина,
душа - погост и ГУЛАГи.
а есть ли она, душа?
или это иллюзия в стиле push-up?
приятный для взора мираж,
оправдание и эпатаж,
есть ли всё же что-то внутри?
что-то, что кидает в плач или крик,
источник моих депрессивных запоев,
источник детской мечты о героях,
просто источник тепла.
но я - это пепел, зола,
во мне нет добра или зла:
я избавился от всех предрассудков,
осталось избавиться от рассудка.
гарроту на шею и руки на крест,
мой указующий перст
никуда не ведёт.
холод и лёд.
только холод и лёд.
только боль до бесчувствия,
безразличие, имитация какого-то там сочувствия,
какого-то осмысленного существования,
заполнить шаблоном сознание,
ни себя, ни других не ранить.
отданный на заклание
барашек Иванушка-дурачок.
любовь - самый страшный порок,
когда болевой порог
доходит до точки,
когда уже пропиты печень и почки,
когда все лёгкие прокурил,
кожа - зелёный акрил.
восстав из мёртвых, себя я снова убил,
похождения ходячего мертвеца,
падающего в грязь, не жалея лица.
живых трупов не нужно жалеть,
дайте мне умереть,
помогите отпеть,
верьте, что сумею взлететь,
что сумею себя отогреть,
что сумею снова гореть.
а если не выйдет,
стану персонажом убогенькой книги,
ведь моя жизнь трагикомична:
замкнутый круг на личном,
сюжет слишком странен даже для Дэвида Линча.
слишком мало поэзии в обывательстве,
слишком много запросов в писательстве,
слишком много постоянства и перемен -
моногамия скучных замен,
история одного идиота,
Щедрин с Достоевским поднимут загробный ропот.
но я продолжу писать, монотонно рифмуя строки,
деградация - часть эволюции, глаголят Дарвин и Докинз,
так что деградирую просто ради движения.
мы - новый закон в физике, закон всемирного отторжения,
всемирного опустошения
и вселенского одиночества.
разрушение - часть великого зодчества:
ничто не создаётся навечно,
всё в этом мире конечно
и имеет точку отсчёта.
осуществление взаимного гнёта -
обязательное условие мироздания.
моя жизнь - история Авеля,
отношения - братоубийственная война,
чаша страданий полна.
хлипкий баркас, играясь, разрывает волна,
и остаются осколки, остатки,
остаются стихи сожаленья, смешные баладки,
непонимание младенцев, что не были рождены,
остаются воспоминания, байки и сны
на просторах холодной весны,
но они не нужны.
как и любовь во время чумы,
как и это совместное "Мы".
они никому не нужны.
мы никому не нужны.
