В середине апреля на балконе восьмого этажа между оконной рамой и кондиционером поселилась птица. Была она пепельно-серая с тёмным полуколечком на шее. Птица сидела в продолговатом ящичке для цветов и настороженно поглядывала на обитателей квартиры: бабушку, дедушку и внучку Сонечку.
— Кольчатая горлица? — удивилась бабушка, выйдя утром вместе с внучкой на балкон. — Какая чудесная птица к нам прилетела!
Сонечка увидела, что клюв у горлицы светло-серый, узкий и заостренный. Лапки — тонкие, красноватые. Три пальца обращены вперёд, один — назад.
— Горлицы внешне походят на голубей, — сказала бабушка. — Живут эти птицы во многих странах, гнёзда строят в кустарниках, на деревьях и карнизах зданий.
Соня пригляделась. У птицы был довольно длинный тёмно-серый хвост, по обеим сторонам которого виднелись светлые пятна. Круглый глаз горлицы с ярко-красной радужкой испуганно смотрел на девочку.
Бабушка осторожно приоткрыла окно. Птица зашевелилась.
— Что же ты, глупая, гнездо себе не построила? Разве можно в цветочном горшке птенчиков высиживать?
— Разве можно? – вслед за бабушкой спросила птицу Сонечка.
Горлица немного приподнялась, нахохлилась, но не улетела.
— Не бойся, — успокоила её бабушка, — сейчас мы тебе водички нальём.
И бабушка с внучкой отправились на кухню за водой и хлебными крошками.
То, что птица действительно высиживала яйца, стало понятно на следующий день.
Утром на балконе рядом со знакомицей сидела вторая более крупная птица. Это был голубь-папа. Он выглядел толще своей подруги, был серовато-розовой окраски с длинным чёрным хвостом. На затылке у него виднелось тёмное «ожерелье» со светлой каёмкой. Обе птицы опасливо глядели через стекло. Между ними в сухих стебельках прошлогодних цветов лежали два беленьких яйца.
— Зря вы горлицу ругаете, — вступился за птицу дедушка. — Выбирать место для гнезда должен отец семейства. Когда место определено, будущий папа приносит супруге веточки, а та строит из них плоское устойчивое гнездо. Затем откладывает в него яйца и насиживает кладку.
— Уж не знаю, как строили гнездо наши соседи по подоконнику, — вздохнула бабушка, — только оно у них не выглядит ни плоским, ни устойчивым.
Действительно, рядом с кладкой яиц, на которой попеременно сидели будущие родители, торчали три сухих небрежно брошенных ветки.
— Ох, уж неумехи! — засмеялась бабушка.
— Неумехи! — согласилась с ней внучка.
Теперь каждое утро в семье начиналось с выхода на балкон. Проверив, всё ли в порядке у птичек, бабушка отправлялась готовить завтрак, Соня играла с куклами, а дедушка читал в Интернете новую информацию о птицах.
— Кольчатые горлицы находят себе пару один раз на всю жизнь, — делился за завтраком знаниями дедушка. — Весной пары улетают из стаи и приступают к токованию.
Бабушка вспомнила, что вот уже месяц по утрам её будило назойливое птичье «тур-тур».
Дедушка рассказал, что самец, привлекая внимание подруги, исполняет особый танец: стрелой взмывает в небо, а затем с глухим воркованием снижается спиральными кругами. Показав себя во всей красе и очаровав партнёршу низкими поклонами, он несколько часов чистит ей пёрышки. А она отвечает ему тем же.
Ещё дедушка объяснил, что питаются горлицы зёрнами овса, пшеницы и проса.
Но пернатые соседи почему-то зёрна не клевали, зато размоченный хлеб и овсяные хлопья поедали с удовольствием.
На майские праздники из яиц вылупились птенцы. Два коричневых пушистых комочка подрагивали и часто дышали. Родители по очереди согревали детёнышей.
Софийка то и дело выбегала на балкон, посмотреть на птенчиков.
Ночью пошёл дождь. В небе громыхало и сверкало. Горлица-мама сидела нахохлившись, укрывая детёнышей от холодных капель дождя.
— Земля в цветочном горшке намокнет. Что же будет с птенчиками? —
суетилась у подоконника бабушка, пытаясь соорудить из подручных средств крышу для пернатых друзей.
Дедушка поставил на кондиционер цветок с геранью, а под него подсунул пластмассовые дощечки. Получилось подобие крыши. Конечно, для взрослых горлиц дождь не страшен, они с удовольствием купаются в струях воды. Но малыши…
— Теперь не намокнут, — успокоил всех дедушка.
Соня сидела у подоконника и поглядывала на сбегающие по стеклу косые струи дождя. И действительно, под самодельным укрытием земля в гнезде оставалась сухой.
Через пару дней горлица стала улетать от детёнышей. Видимо, она искала корм.
— Запас еды помещается у горлицы в зобу. Наполнив его, птица по частям проглатывает содержимое, — рассказывал дедушка. — Оба родителя первые дни кормят птенцов «голубиным молочком». «Молочко» выделяется стенками зоба. С каждым днём птицы понемногу добавляют к «молочку» полупереваренные зёрна.
Софийке никак не удавалось подсмотреть момент кормления. Зато она увидела как мама-горлица пила из тарелочки. Птица погружала клюв в воду, затем поднимала голову, и Соня видела, как с кончика клюва стекает маленькая капелька воды.
Пернатые родители по нескольку раз в течение дня сменяли друг друга в гнезде. Вели они себя по-разному. Мама-горлица, изрядно исхудавшая за время высиживания птенцов, доверчиво посматривала в сторону девочки, ожидая корма. Её длиннохвостый супруг вёл себя настороженно и независимо.
Через несколько дней некрасивые серо-коричневые комочки превратились в птичек. Стали заметны крылышки, клюв и чёрные, как бусины глаза. Оставшись одни в гнезде, птенцы шевелились, толкались, расправляли по очереди крылья. Один птенец был явно крупнее.
— Старшенький, — с нежностью сказала бабушка.
В субботу, полюбовавшись на малышей, Софийка отправилась завтракать.
И вдруг…
— Вур-вур! вур-вур!
Это птицы-родители издавали беспокойные переливчатые звуки.
Бабушка выглянула в окно и обмерла.
— Ох, беда!
В гнезде сидел только один птенец.
Все быстро спустились вниз и стали искать под балконами вывалившегося птенчика.
— Куриные мозги! — сердился дедушка на птиц, — не могли гнездо приличное построить!
— Не куриные, а голубиные! — защищала птичек бабушка.
Сонечка заглядывала под каждый куст, в каждую ямку...
Птенца так и не нашли. То ли кошка съела, то ли улетел куда. Только как ему, бедолаге, лететь, когда крылья ещё совсем-совсем маленькие.
Вернувшись домой, дедушка и Софийка начали обустраивать гнездо. Из старой обувной коробки вырезали бортики и прикрепили к цветочному ящику. Получилась стеночка.
— Уж этот не выпадет! — сообщила бабушке Соня.
К ночи опять пошёл дождь. Оставшийся птенец сидел, засунув голову под крыло мамы-горлицы. Шевелил хвостом, ерошил пёрышки.
Прошла неделя. Малыш быстро подрастал. Клюв у птенца казался длинным и широким. Может, из-за того, что сам он был в два раза меньше родителей. Цвет перьев на его грудке стал таким же, как у папы, серовато-розовым. А вот хвост, вернее его кончик был не чёрным, а белым.
— Я назову его Белохвостик, — поглядев на птенца, решила Соня.
Теперь птенец всё чаще оставался в одиночестве. Он научился перебираться из одного конца гнезда в другой, поднимать и опускать крылья, распушивать пёрышки.
Его родители облюбовали металлическую планку балкона. Прилетали, улетали, чистили перья, поглядывали на своего детёныша, который уверенно приподнимался на тонких лапах и топтался в гнезде.
Софийка уткнувшись лбом в стекло смотрела на Белохвостика. Тот хохлился, раздувался.
«Я большой и страшный! Не трогай меня!» — говорил весь его вид.
Ещё через пару дней цвет его оперения потемнел. Хвост стал шире, перья на кончиках крыльев почернели.
— Сегодня малышу две недели! — торжественно объявила бабушка, доставая из чехла фотоаппарат, чтобы сфотографировать именинника.
Она легонько приоткрыла оконную раму. Птенец насторожился, приподнялся, затем расправил крылья и …полетел!
— Белохвостик, куда же ты?! — испугалась за птицу девочка.
Быстро-быстро хлопая крыльями, Белохвостик летел к соседней крыше. Он летел туда, где греясь в лучах заходящего солнца, сидели его товарищи.
— Гу! Гу-гу! Гу! Гу-гу! — Слышалось голубиное приветствие.
Птенец опустился рядом с птицами, и Софийка уже не могла отличить Белохвостика от его пернатых приятелей.
— Удачи тебе, дружочек! — Помахала Белохвостику рукой бабушка.
